Да здравствует свобода слова!
Название: Истина и ложь
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий/приключения/романс
Размер: миди
Тип: слеш
Объём: примерно 53 тысячи знаков
Описание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка: Молодой аристократ, младший отпрыск знатной и богатой фамилии, прикидывается развратным и избалованным бездельником, прожигающим жизнь - а на самом деле участвует в тайной революционной организации.
Примечания: про героев: юношеский максимализм как он есть. Много максимализма. Про мир: фэнтези-АУ, по общему развитию примерно XIX век. Про в целом: автор надеется, что не изуродовал заявку
читать оридж "Истина и ложь"Когда я был маленьким, меня часто спрашивали, кем я хочу стать, когда вырасту. Ответ всегда был один – королем. Родители и их друзья смеялись, шутливо пугали тюрьмой за ересь и велели идти спать. Они все рассчитывали, что я буду работать в министерстве, как и отец, и буду служить великому самодержцу верой и правдой. Мое наивное детское честолюбие воспринималось как глупый вздор. Нет, я не хочу быть королем сейчас: монархия с каждым днем все больше разочаровывает подданных. Но я готов приложить руку к управлению государством, чтобы оно развивалось в правильном направлении. Для этого у меня достаточно знаний, уж точно больше, чем у принца. Я знаком с великими людьми, которые передают жаждущим знаний молодым умам опыт. Все они искренне считают своим долгом перед отечеством спасти его от монархии, благодаря которой оно стремительно катится в пропасть.
Я рано осознал необходимость перемен. Интересуясь историей государства, я обнаружил в лицейской библиотеке старые книги, в которых рассказывалось о предыдущей династии правителей. Они были истинно великими людьми, но вследствие переворота на трон взошел жадный и завистливый предок нынешнего короля. Мистер Ваймон, преподаватель отечественной истории, согласился обсудить со мной этот вопрос и даже начал давать мне дополнительную литературу. Чем старше я становился, тем больше росло мое возмущение. Я увидел ситуацию изнутри, начал понимать суть преобразований: они не несли ни малейшей пользы государству, но никто не хотел копать глубже. Все, кто могли что-нибудь сделать, крепко держались за насиженные места. Я попытался указать на происходящее отцу, но тот лишь довольно жестко дал понять, что это не мое дело. Когда мне исполнилось семнадцать, мистер Ваймон пригласил меня на собрание общества, где я познакомился с людьми, разделявшими мою точку зрения. Спустя месяц я официально стал его членом. Наше полное название в целях конспирации нельзя произносить никому, кроме основателей общества в своих переговорах, поэтому мы довольствуемся лишь первой буквой – «Н».
Сначала ко мне относились с недоверием: я был слишком молод и имел не самую лучшую репутацию. Мои старшие брат и сестра олицетворяют собой заложников общественной системы: чопорные, холодные, он – будущий чиновник, она – идеальная будущая жена для любого, может, даже самого принца – одним словом, настоящие дети министра. Я никогда не хотел быть таким же, как они. С самого детства я стремился создать между нами как можно более широкую пропасть, в идеале – чтобы им было стыдно называть себя моими родственниками. В обществе я – потенциальный безупречный бездельник, живущий с родителями и тратящий их деньги на дорогостоящие зелья. Но со временем члены организации начали прислушиваться к моим словам и наконец во время последней лекции по истории мистер Ваймон передал мне записку с указанием даты внеочередного собрания. Это значило, что настал момент моего вступления в касту деятелей. Так назывались члены «Н», которые занимались саботажем.
Если бы оставшийся день можно было изобразить на холсте, я бы поставил несколько разноцветных точек рядом и смазал их в сплошное грязное пятно. В последнее время мне все тяжелее и тяжелее давался путь от калитки до дверей дома, и я, пожалуй, начал бы спать на улице, если бы не приближавшиеся холода и Эмриэн.
Эмриэн, сын королевской кухарки, сначала был в нашем доме кем-то вроде слуги детей министра. Коль скоро брат с сестрицей перестали нуждаться в его многочисленных услугах, больше доверяя родительской экономке, он остался в доме на правах мальчика на побегушках. На самом деле, он был, пожалуй, единственным, кому я небезразличен.
В тот день я шел из лицея домой очень медленно, будто пытаясь не трясти наполненную мыслями голову. Любопытство распирало меня с того самого дня, как я узнал о деятелях. Я очень хотел попасть туда, приносить организации пользу, но каждый раз при подобных мыслях понимал, что слишком юн, и расстраивался. В стремлении обеспечить себе перспективное будущее в организации я высказывал как можно больше идей и суждений о правильном ходе развития государства. Но я и не предполагал, что смогу стать деятелем так скоро, и теперь меня немного пугала эта идея. Вдруг я не справлюсь с неким ответственным заданием? Погруженный в свои мысли, я резко открыл жалобно скрипнувшую калитку. К моим ногам упал большой каштан, брошенный откуда-то издалека. Я поднял голову и фыркнул, увидев приближающегося Эмриэна: он никогда не отличался тактом, во всяком случае, со мной наедине.
- Как учеба, сэр? – поинтересовался он, неуклюже забирая у меня сумку.
Эмриэн был младше меня, но в лицей не ходил. Как он сам говорил, десяти обязательных лет школы хватило, чтобы понять, что он никогда не свяжет себя с государственными структурами. Практически вся официальная рабочая деятельность, требующая высшего образования, в королевстве считалась государственной службой. Это неудивительно, потому что все образовательные учреждения в стране прикреплены к конкретным структурам. Правда, в отличие от Эмриэна, закончившего в прошлом году школу при Викканском университете*, я учился непосредственно в министерском лицее. Моя дальнейшая дорога, по мнению семьи, была строго определена.
- А как калитка, Эмриэн? – задал встречный вопрос я, растягивая слова. – Кто-то обещал ее починить к сегодняшнему приему.
- Так приема еще нет, - он фыркнул, закидывая мою сумку себе на плечо. – Мне опять пустить слух, что когда ты удалился, из левого крыла были слышны стоны?
- Нет, - коротко ответил я. Эмриэн понятливо кивнул и побрел к дому, шурша сухими листьями. – Дорожки не забудь почистить.
Он мог понравиться мне только за то, что не задавал никаких вопросов. Сказал ему шепнуть по секрету служанке леди Теа, что я, будучи у них в гостях, совратил гувернантку ее младшей сестры – Эмриэн молча кивнул и растрепал ей все в подробностях. Он был единственным, кто знал, что я выливаю алкоголь в ванной, предварительно капнув несколько капель на губы и шею, а потом изображаю пьяного, шатаясь среди гостей с полупустой бутылкой. Но он никогда не спрашивал, зачем я делаю все это. Возможно, ему казалось, что у избалованных отпрысков аристократов свои причуды.
______________________________
*Викка – религиозно-магическое учение, основанное на почитании природы. В повествовании – единственный возможный вид магии, которому можно научиться, обладая талантом.
Не знаю, чего я ожидал от посвящения в деятели, но все было менее волнующе, чем представлялось. Разве что обилие новых людей: я видел одного или двух человек из них на общих собраниях. Они все время были чем-то заняты и редко появлялись, но уж если присутствовали, то всегда были окружены толпой. И вот, с внутренним трепетом пообещав, что буду служить обществу верой и правдой и не выдам его секретов под страхом смерти, я вытянул руку, чтобы получить особую метку: члены высших каст организации благодаря ей могли узнавать дату следующего собрания. Высокий мужчина в пурпурном плаще (ректор Викканского университета, как по секрету поведал мне мистер Ваймон) достал из кармана маленький мешочек с магическим порошком и осыпал им мою ладонь. Ее тотчас окутало фиолетовое сияние, и у основания среднего пальца золотом сверкнули цифры, отображавшие время этого собрания. Они были будто вырезаны на коже. Спустя пару мгновений метка исчезла, оставляя лишь ощущение жжения. Я осторожно сжал и разжал кулак, поднял взгляд на ректора и кивнул. Теперь я принадлежал к деятелям.
Полный мужчина в костюме, стоявший рядом со мной, поднял руку. Он казался мне смутно знакомым, но после его жеста все поспешили разойтись по местам, и я присел на край ближайшего резного стула у обеденного стола.
- Предыдущее собрание было полностью посвящено составлению плана, - заговорил мужчина. Я тут же узнал в нем сэра Уайльдгрейва – известного литератора, который вечером должен придти к нам на прием. – Сегодня необходимо решить, кто и как будет его исполнять. Фаррар, вы окончили переговоры?
- Да, - послышалось сзади. Я обернулся и увидел высокого крепкого мужчину, облокотившегося о дверной косяк, скрестив руки на груди. Тонкий шрам, тянувшийся через все его лицо, прерывался у века, и поврежденный глаз пугал стальным цветом радужки.
- Карта у вас?
Фаррар кивнул и, лениво выпрямившись, подошел прямо ко мне. Я напрягся и хотел то ли спросить, что все это значит, то ли отойти, но вовремя заметил, что из многочисленных карманов его брюк торчали различные свитки. Он вытащил откуда-то из-за спины самый длинный и разложил его на столе. Все деятели тотчас, словно по команде, столпились вокруг, и я про себя порадовался, что сел, потому что иначе не увидел бы ничего. На карте были схематично изображены какие-то здания и улицы, но я не мог разобрать подписи. Откуда-то сбоку послышался шорох плаща, и слово на непонятном языке. Карта медленно начала становиться объемной: одно за другим вырастали здания, деревья и даже люди. Я знал, что магическая отрасль в государстве в последнее время развивалась достаточно активно, но живой, настоящий город в миниатюре поражал.
- Сюда они подойдут к назначенному времени, - протянул Фаррар, указывая пальцем на заросли возле королевского сада. – Я буду ждать их и проведу. Нужно точно и поминутно рассчитать действия, запаса будет не больше пяти минут.
- Прекрасно, - сэр Уайльдгрейв хлопнул в ладоши. – Леди Гратлин необходимо передать зелье, оно готово?
- Вчера завершился последний цикл, - произнес ректор, посвящавший меня в деятели. Его голос всегда был громким и отстраненным, наполняя холодом изнутри. – На рассвете Горст заменит им ее снотворное, предупредите.
- Как только собрание завершится. Итак, шестеро из нас приглашены на королевский бал в субботу. Роттфорд и Каннингхэм должны будут держаться выхода и помочь войти остальным. Другие должны принести с собой оружие и в первое же мгновение после смерти короля займут позиции три, шесть и одиннадцать, - Уайльдгрейв оперся руками о стол, наклоняясь, и посмотрел мне прямо в глаза. – Александр, вашей задачей будет не спускать глаз с принца. Он не должен уйти в суматохе.
Все присутствующие уставились на меня, а я не мог выдавить из себя ни слова. Конечно, я знал, что члены «Н» не только теоретически беседуют о лучшем государстве. Но того, что на следующий день буду обязан принять участие в убийстве короля, я не ожидал ни в этот момент, ни когда-либо еще.
Вечер покрылся серой паутиной, превращаясь в нечто непонятное и смазанное. Я впервые действительно выпил после того, как натолкнулся на Уайльдгрейва на приеме, и прислонился к стене, не имея никакого желания снова позорить отца. Разумеется, мне постоянно влетало за то, что я порчу нашу семью в глазах общественности: меня наказывали, лишали денег, запрещали выходить из дома. Грозились отправить на службу, но это было невозможно даже со связями отца: служить в армии слишком престижно. Поэтому собрать семейный совет и обсуждать мое поведение было любимым развлечением матери. Однако в целом они никак не могли на меня повлиять: бездельничать, пить и говорить фривольности не было преступлением.
Улучив момент, когда гости начали активно общаться друг с другом, Эмриэн подошел ко мне.
- Ты что, пил? – он приподнял брови.
- Тебя что-то удивляет?
- Я хотел спросить, - проигнорировал мой тон он, - обязательно ли мне присутствовать на королевском балу завтра.
Я похолодел, вспомнив, что Эмриэн тоже будет там, и, скорее всего, не отойдет от меня ни на шаг. Он знал обо мне больше, чем остальные, но далеко не всё, а выставлять себя в таком ужасном свете перед человеком, которому я доверял, хотелось меньше всего.
- Да, - тихо сказал я, в очередной раз попытавшись собраться. – Ты обязан. По этикету…
- Один слуга от семьи, я помню, - перебил Эмриэн и поморщился.
Когда мы еще учились в школе, выпускники любых сословий могли решать, в какой лицей и в дальнейшем университет они пойдут. Но в связи с тем, что знати не выгодно, чтобы простые люди учились с их детьми и занимали в будущем должности, к которым у них есть способности и таланты, в отличие от многих отпрысков аристократов, был издан королевский указ о сословиях. Как выпускник на тот момент, Эмриэн еще мог проскочить в лицей, но, видимо, не захотел. Теперь же каждый может выбирать себе призвание только в соответствии с социальным положением. Например, я не имею права отказываться от учебы в лицее и университете. Как правило, выпускник школы уже совершеннолетний, а это значит, что шестнадцатилетнего аристократа вполне могут посадить в тюрьму за несоблюдение указа короля.
Мы с Эмриэном впервые встретились на большом королевском балу, том, что устраивается раз в три года. Тогда нам было около тринадцати-четырнадцати лет. В этом возрасте мало кто замечает социальное различие, и я узнал, что он сын кухарки, только когда разговор зашел на тему родителей. По сей день я не устаю удивляться свободе его духа. Для него нет запретов и рамок, и они кажутся жутко глупыми в его обществе. В основном Эмриэн прекрасно делает свою работу, но ненавидит любые намеки на то, что является прислугой. И он не похож на обычного слугу, который покорно и меланхолично выполняет день за днем опостылевшую работу, мирясь с тем, что господа не считают его за человека.
До этого вечера, когда я и понятия не имел, что вскоре рискую погибнуть или потерять свободу, я всегда знал, что оставлю его при себе, потому что такие люди не встречаются на жизненном пути просто так. Эмриэн был моим знамением. Знамением того, что на мне лежит ответственность изменить привычный ход вещей.
Практически всю ночь я провел без сна. Положение было безвыходным: отказаться участвовать я не мог, сослаться на какой-нибудь повод и не придти – тем более: что-нибудь могло случиться с моей семьей. Если я не явлюсь или сорву план, то при неудачном исходе меня все равно вычислят. Да и при удачном тоже. Забывшись сном только под утро, я явственно слышал крики и щелчки клинков, чувствовал запах крови.
Я был не из тех, кто отступает в последний момент. Не из тех, кто боится решительных действий. Но бесконтрольный страх овладевал мной каждый раз, когда мысли перескакивали на вечер. Я точно знал, как и что будет происходить, и, глядя со стороны на ничего не подозревающую, готовящуюся к главному событию года семью, ощущал себя вершителем судеб. Все те люди на балу, с которыми я здоровался в своей обычной вальяжной манере, понятия не имели, что под окнами дворца собираются люди Фаррара, что в зале есть предатели, в нужный момент готовые обнажить против них клинки, что королю осталось жить считанные минуты, что этим вечером вместе со своими домами они закрыли двери в прежнюю жизнь. Я лениво кивнул сэру Уайльдгрейву и отправился искать принца, хотя на самом деле больше бесцельно слонялся среди нарядных гостей, силясь убедить себя, что больше не сплю. Внутри поднималась жгучая волна тревожного ожидания. Эмриэн таскался за мной, хотя ему давно следовало уйти к остальным слугам. Но, клянусь, если бы он попробовал сделать от меня хоть шаг, я бы схватил его за руку и не отпускал, пока все не закончится.
Наконец неподалеку я увидел принца, окруженного людьми. Роттфорд, внук консула Нового Света, лично поднес ему бокал вина. Семья безумно гордилась тем, что мы с принцем родились в один день, но он едва ли казался моим ровесником: высокий и почему-то непропорционально широкоплечий, темные волосы делали лицо старше. Я и понятия не имел, как смогу задержать его в том случае, если он попытается убежать.
Из коридора послышался женский крик: это была леди Гратлин, фаворитка короля и единственная женщина в организации. Она опоила его ядом. Уайльдгрейв, Роттфорд и еще один достопочтенный сэр немедленно разошлись по разным сторонам зала, и это значило, что мой кошмар начал претворяться в жизнь. Я сделал несколько уверенных шагов в сторону принца, чувствуя себя оглушенным, но, как ни странно, слыша недоуменное бормотание Эмриэна за спиной. Гости растерянно оглядывались по сторонам, а я знал, что через несколько мгновений откроются двери, ведущие в сад, и Фаррар войдет в зал. Меня затошнило при мысли о том, что будет дальше. Мне хотелось закричать: «Бегите как можно скорее!» Я сделал еще шаг. Принц был от меня на расстоянии вытянутой руки, и я не преминул этим воспользоваться, как только заслышал топот десятков ног и первые крики ужаса. Я резко схватил его за предплечье и бросился вон из зала к главному входу, пока его не перекрыли члены организации. Я не знал, в чем дело: то ли в аффекте стал настолько сильным, то ли принц, растерявшись, обмяк, но я тащил его за собой прочь от дворца, и все, что меня успокаивало в тот момент – сбившееся от бега дыхание Эмриэна позади.
Только когда мы выбрались в заросли, мои спутники снова оказались способны думать, а не просто рефлекторно бежать следом.
- Я… Надеюсь… Ты объяснишь… Что происходит, - попытался выдавить осмысленную фразу Эмриэн, прислонившись к ближайшему дереву и шумно сглатывая. Куда более спортивный принц Гарет подскочил ко мне и дернул за плечо.
- Ты знаешь, что случилось? Отвечай!
- Можно я немного отдохну, а потом мы продолжим путь? – заплетающимся языком поинтересовался я, прикрывая глаза. – Тогда все расскажу.
Рассказывать, что его отца убили и его тоже, скорее всего, убьют, если найдут, не хотелось. Еще не хотелось признавать, что я имею к этому непосредственное отношение. На какой-то миг мне стало невероятно лень рассказывать всю свою большую историю, будто бы я заскучаю, пока буду объяснять, что да как. Однако холод стали, прижатой к горлу, быстро развеял апатию.
- Спятил?! – жутко непочтительно вскинулся Эмриэн.
- Придержи язык, - поспешил одернуть я, пока принц не решил наставить меч на него, чтобы не мешать моему рассказу. – Гарет, на дворец напали… Эм-м, предатели с намерением совершить государственный переворот. Я боюсь… Что твоего отца нет в живых.
Гарет медленно опустил меч, с подозрением глядя мне в глаза. Я постарался быть серьезным как никогда, но страшился его реакции. Не знаю, что сделал бы сам в такой ситуации: потерять отца всегда страшно, но вот так… И в этот момент я впервые понял, какая большая ответственность лежала на принце: он не имел права на горе, ведь государство нельзя бросать. Он должен быть готов в любой момент принять бразды правления, что бы ни случилось, и в каком бы состоянии ни была страна и он сам. Осознав, что я говорю правду, Гарет посмотрел перед собой несколько мгновений, а потом сунул меч в ножны и решительно направился туда, откуда мы пришли.
- Стой! – я хотел было схватить его за плечо, но он обернулся сам.
- Я не могу оставить дворец на растерзание предателям, - серьезно сказал он и быстрым шагом направился к опушке.
- Тебя убьют!
- По крайней мере, я выполню свой долг, - донеслись до меня его слова, прежде чем Гарет исчез из вида. В порыве я попытался броситься вслед за ним, но Эмриэн удержал меня.
- Выживает умнейший, - заметил он абсолютно невозмутимо, будто мы сидели на балконе моей комнаты и попивали чай. Я возмущенно дернулся, но он не отпустил меня. – Сядь.
Его неожиданно безапелляционный тон подействовал на меня гипнотически. Я медленно опустился на лежавшее рядом бревно и почувствовал, как сильно вымотался. Усталость лениво растеклась по телу, жутко хотелось лечь и уснуть. Эмриэн присел рядом и внимательно посмотрел на меня.
- Ну, так что произошло на самом деле? – спросил он, немного подождав, пока я расслаблюсь.
Меньше всего мне хотелось рассказывать что-либо о случившемся Эмриэну. Если бы Гарет остался, я бы объяснил ему все, отведя в сторону. Но только не Эмриэну. Если он отвернется от меня после этого, а он имеет полное право это сделать, я зря спасался. Перед внутренним взором всплыла картина того, как я возвращаюсь после этого обратно в город, готовый принять свою участь, какой бы она ни была. Без Эмриэна весь тот новый мир, который я собирался создать, имел мало смысла.
- Знаешь, я думаю, нам нужно остановить его, - сказал я.
- А я думаю, что это идиотская мысль, - Эмриэн отвернулся от меня и посмотрел на почерневшую землю. – Зачем пытаться спасти того, кто сам хочет умереть.
- Затем что он может быть неправ в своем желании, - зачем-то поддержал беседу я. Впрочем, после этого воцарилось молчание, и слова будто повисли в воздухе. Стало неуютно, и я заерзал, пытаясь принять более удобное положение. Краем глаза я выцепил руку Эмриэна, быстро метнувшуюся к лицу, и перевел на него взгляд.
- Ты плачешь?
- Во дворце осталась моя мать, - дрожащим голосом произнес он. Я испытал страх больший, чем при побеге из зала.
Мать Эмриэна была для него всем, она дала ему все, что могла, чтобы он был счастлив. А теперь мы не знали, жива ли она, и в этом была моя вина. Я почувствовал укол совести за то, что волнуюсь о ней больше, чем о своей семье, чья судьба, учитывая положение отца в обществе, могла быть весьма печальна. Однако один вид Эмриэна, размазывавшего слезы по щекам, вызывал во мне куда больше эмоций, чем мысли о родственниках. Смутившись (понятия не имею, как вести себя в подобной ситуации), я неловко похлопал его по плечу и встал, точно не уверенный в том, что хочу сделать дальше.
- Знаешь, ты прав, - неожиданно сказал Эмриэн, тоже поднимаясь с места. – Мы все равно не сможем сидеть тут вечно.
Он пошел в том же направлении, что и Гарет, и я устремился за ним, чтобы не потерять, чувствуя себя персонажем некой сюрреалистической пьесы. Все переплеталось причудливым образом, и казалось, что со времен переворота прошел уже не один месяц, что все осталось по-старому и ничего не происходит. О, как бы я хотел, чтобы все было по-старому. Но теперь некуда отступать. Непонятная решимость Эмриэна подгоняла и меня, а страх одновременно пытался остановить. Деревья редели, и мы старались глядеть только вперед, высматривая дома. Вскоре Эмриэн, шедший впереди, оступился и взмахнул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Он опустил голову и, выпучив глаза, зажал рот ладонью. Я схватил его за куртку, притягивая к себе, а потом увидел лежавшего навзничь Гарета. Он был бледен, что в сгущавшихся сумерках выглядело особенно жутко.
Эмриэн медленно присел рядом с ним и положил два пальца на шею.
- Он жив, - от этих слов, сказанных совершенно спокойным тоном, я почувствовал огромное облегчение. Пока он суетился вокруг принца, я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда идти теперь. На пару мгновений мне показалось, что я вижу в стороне города огоньки. Запахло дымом. Вся решительность куда-то испарилась, и в голове застучала мысль «Нужно немедленно уходить обратно». Мы – всего лишь двое подростков с бесчувственным третьим на руках. Эмриэн встал, окидывая Гарета оценивающим взглядом, и взял его за ногу.
- Потащили, - отчего-то шепотом сказал он, и я вновь поймал себя на том, что слушаюсь, хватая принца под руки.
Мы несли его сколько могли, рассчитывая, что за нами кто-то гонится, но когда стало темно, было решено сделать привал. Пока я возился с разжиганием костра (все мои знания об этом ограничивались теорией), Эмриэн ходил кругом, присматриваясь к земле, поднимал и бросал какие-то камни, а потом и вовсе начал обдирать с деревьев кору.
- Не сходи с ума, - устало сказал я, вновь пытаясь высечь искру. Он молча сел рядом и, вытащив из карманов все свои находки, вытянул руки над хворостом. Я хотел было поинтересоваться, что происходит, но сосредоточенно-напряженное выражение лица Эмриэна было слишком увлекательным зрелищем. Он медленно открыл рот и что-то воскликнул. После этого ничего не произошло, но Эмриэн все еще смотрел на хворост, не моргая. Я поднял брови, переводя взгляд с него на ветки, и тут одна из них ярко загорелась, отражаясь в глазах Эмриэна. Он широко улыбнулся, поднимая на меня полный гордости взгляд.
- У меня получилось! Получилось!
- Ты говорил, что тебя чуть не выгнали из школы, - ошарашено произнес я.
- Это не значит, что я плохо колдую, - Эмриэн фыркнул и, взяв один из принесенных камней, вытянул ладонь над костром. – Закрой уже рот, я понимаю, что магия нынче развлечение бедных да удел сумасшедших стариков, пытающихся сделать великое открытие, но я горжусь, что умею это делать.
- Просто я не ожидал, что…
- Что я на такое способен? – Эмриэн сощурился, оборачивая нагретый камень листом какого-то растения. – Не думал, что ты считаешь меня глупым, Александр.
Упоминание имени резануло слух, возвращая к реальности. Эмриэн не придал большого значения тому, что я дернулся, и сел на колени рядом с принцем, прикладывая камень к его лбу. Обследовав Гарета, мы решили, что у него сотрясение мозга, ибо никаких ранений и ушибов на теле не было. Эмриэн огляделся и досадливо хлопнул себя по бедру.
- Нам нужна вода.
- Я сам схожу, - быстро сказал я, поднимаясь.
- В чем понесешь? – с интересом спросил Эмриэн, окидывая меня взглядом. – И ты заблудишься.
В обычной ситуации за подобную дерзость я бы нагрузил его самой тяжелой работой, какой бы смог найти, но в данный момент просто молча направился туда, где, по свежим воспоминаниям, было болото. Эмриэну не составит труда отчистить грязь. А если и составит, то оно и к лучшему. Хотя я ушел достаточно далеко от места привала, болото нашлось быстро. Я огляделся по сторонам, подходя ближе к топи, и заметил, что из-под камней вытекает небольшой, но чистый ручеек. После небольшого оврага параллельно ему находился еще один. Я зачерпнул воду ладонью и отпил, испытав жажду впервые за несколько часов. Теперь предстояло придумать, в чем нести воду к привалу. Впрочем, можно было перенести привал к воде… Шум шагов неподалеку заставил меня запаниковать на несколько мгновений, но мужчина, вышедший к параллельному ручью, выглядел безобидно, к тому же он сам испугался, увидев меня.
- Ты кто? – воскликнул он, и я начал смутно его припоминать. Он был похож на придворного конюха.
- Александр, - представился я. Конюх, кажется, тоже начал меня узнавать, потому что после этого он быстро поклонился. – Что вы здесь делаете?
- Прислуга успела сбежать из замка, мистер Александр. Те, кто находился на кухне в момент нападения, точно. Я думаю, вам пригодится это, - он по-доброму усмехнулся и кинул мне небольшой котелок, в который я тут же принялся набирать воду. Он махнул рукой в сторону. – Наш лагерь недалеко отсюда, приходите туда со своими спут…
Мимо деревьев позади него метнулась тень, и конюх, застыв на мгновение с растерянным выражением лица, упал на живот. Из его затылка торчала стрела. Я услышал крики и голоса и вскочил на ноги, радуясь, что успел набрать полный котелок воды. Нападавшие находились с противоположной стороны от лагеря прислуги, это значило, что они успеют убежать. Я рванул в сторону нашего привала, одновременно петляя между деревьями, чтобы преследователи не поняли, куда именно я направляюсь, и пытаясь не расплескать воду. Увидев огонек костра неподалеку, я сбавил скорость, судорожно дыша, и медленно вышел к полянке. Эмриэн сидел, перебирая собранные растения, сушившиеся у костра на его куртке, а слегка порозовевший Гарет лежал головой у него на коленях.
- Это что за идиллическая картина? – хмуро поинтересовался я, водружая котелок рядом с ними. Эмриэн вздрогнул.
- Он очнулся, его рвало, - быстро и почему-то слегка смущенно заговорил он. – Мне не удалось с ним поговорить, я заставил его съесть лист… М-м-м, ты не поймешь чего, и он снова заснул. Надо было держать его голову выше груди на всякий случай. Где ты достал котелок?
- Его дал мне мужчина, которому сразу после этого на моих глазах прострелили череп, - Эмриэн, начавший было суетиться вокруг костра, замер с палкой в руке. Я пожал плечами. – Он был из лагеря спасшейся прислуги, так что твоя мать в порядке. За ними, видимо, погоня. Фаррар дал дикарям развлечься.
Сказав это, я поморщился от отвращения. И почему я так страстно желал быть одним из этих людей? Эмриэн повесил котелок над костром, бросил в него кору деревьев и найденные растения, вытер руки о штаны и повернулся ко мне.
- Кто такой Фаррар? Что ты знаешь, Александр?
- Прошу, не называй меня по имени, - медленно произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, как теперь выкрутиться. Отступать было некуда, оставалось лишь рассказать ему все. Я достаточно лгал и изворачивался, надо было что-то менять. И пока что Эмриэн не мог никуда уйти. – Я расскажу тебе. Возможно, после этого ты никогда больше не захочешь со мной разговаривать, и я пойму почему. Я бы тоже не разговаривал.
Я сел у костра, обнимая колени, и начал объяснять ему все по порядку. Что было, что есть теперь и что может быть. Я старался подбирать слова, чтобы ненароком не очернить себя еще больше, хотя это едва ли было возможно. На протяжении всего моего рассказа Эмриэн суетился у котелка, что-то мастерил, проверял состояние Гарета и не проявлял никаких эмоций. Когда я закончил, высказав свои опасения, он стоял, склонившись над костром. Повисло гнетущее молчание. Эмриэн выпрямился и посмотрел на меня.
- Не могу поверить, что был в тебя влюблен, - в наступившей тишине эти слова прозвучали особенно выразительно. Эмриэн качнул головой и скрылся за деревьями. В темноте леса ничего не было видно, лишь слышались удаляющиеся шаги, но я был уверен, что он не ушел далеко.
- Что?.. – запоздало переспросил я. Все встало на свои места и запуталось одновременно.
- Я прикажу… - раздался хриплый надломленный голос Гарета. – Чтобы тебе… Отрубили голову…
- Я спас тебе жизнь, - напомнил я, думая о том, что ничего уже не унизит меня больше, чем слова Эмриэна. Я был в шоке от того, что он влюблен в меня. Но куда сильнее задело слово «был». – Я не знал, что так получится. И тебе лучше поспать. Завтра решим, что будем делать.
- Если будем живы, - прохрипел Гарет, тяжело опуская голову обратно на заботливо свернутый Эмриэном плащ. Я вздохнул и встал, окидывая взглядом место привала. Вроде бы небо не упало на землю после моего признания. Вроде бы все, кто должен был, теперь всё знают. Почему же я не почувствовал облегчения?
Я дождался, пока Гарет заснет, и отправился искать Эмриэна. Как я и подумал, он не ушел далеко. Буквально через несколько метров я обнаружил большую поляну, залитую лунным светом; Эмриэн сидел там на бревне, ковыряя палкой землю. Я подошел ближе и присел рядом, но он даже не поднял голову. Наверное, я должен был сказать что-то… Хоть что-то. Но первым заговорил Эмриэн:
- Я не хочу тебе ничего объяснять.
- Я и не просил, - покосившись в сторону, я сцепил руки в замок перед собой. Эмриэн поднял голову и посмотрел в небо. Больше всего я боялся, что он скажет «Я в тебе разочаровался». Это было бы последней каплей. Но он молчал, и я молчал тоже. У Эмриэна были большие синяки под глазами, будто бы он никогда не высыпался. Раньше у него была привычка периодически прикрывать веки на несколько мгновений, и я шутил, что он похож на сову. Он перестал так делать, а я даже не заметил.
- Значит, я тебе нравлюсь?
- Больше нет, - отозвался Эмриэн. Это звучало шутливо, и я едва сдержал улыбку.
- Да брось, я не так уж и плох. Одумался же в последний момент, - если бы я мог, то отвесил бы себе затрещину за подобные шуточки. Эмриэн фыркнул, бросая палку, и посмотрел на меня. Я не сдержался: - Почему ты мне не говорил? Намекнул бы хоть.
- Я не умею красиво говорить. И вообще, как ты это себе представляешь? Александр, знаешь… Твои волосы… Кудрявые, как… Шерсть овцы, - он едва подавил смешок и опустил голову, ковыряя мыском землю. – Нет, подожди, я еще попробую. У тебя глаза зеленые, как…
- У меня карие глаза.
- Вот видишь, - Эмриэн досадливо потер переносицу и снова поднял на меня взгляд. Мы никогда не смотрели друг на друга так, словно молча разговаривали о чем-то. О чем-то важном.
- Нам… - начал было Эмриэн и замер, когда я слегка наклонился в его сторону. Убедившись, что я ничего не сделаю, он продолжил: – Нам надо вздремнуть. Тяжелый был день. И ты мало спал.
- Откуда ты знаешь? – удивился я. Он склонил голову к плечу, говоря мне взглядом уже более понятную вещь, напоминающую нечто вроде «Ты придурок». И следующей мыслью, пришедшей в мою голову, стало опасение, что другого шанса может не быть. Эмриэн собрался встать, но я положил ладонь на его запястье, удерживая, и наклонился ближе, прикасаясь губами к его губам.
Я проснулся от резкого непонятого запаха. Голова болела, тело ломило – спать осенью на холодной земле было далеко не лучшей идеей, но выбирать было не из чего. Я открыл глаза и, увидев над собой пасмурное небо, попытался издать хоть какой-нибудь звук, чтобы убедиться, что способен подавать признаки жизни. Получился жалобный стон. Заслышав скрежещущий звук сбоку, я с трудом повернул голову в ту сторону. Эмриэн, помешивая что-то в котелке, внимательно смотрел на меня, и в то же мгновение я понял, что пахло травяным отваром.
- Доброе утро, - осторожно произнес он, вновь занявшись готовкой.
- Неслыханная вежливость, - я сел, потирая затекшую шею, и оглянулся. – А где Гарет?
- Пошел на охоту, - Эмриэн не сдержал ехидного смешка.
- Он вернется?
- Будем надеяться.
В общем-то, от принца ничего другого и не ожидалось. Оставалось только радоваться, что лечение Эмриэна помогло, и надеяться, что он найдет какую-нибудь еду. Эмриэн поднял с земли какую-то деревяшку и, к моему изумлению, зачерпнул ей варево из котелка. Понюхав содержимое, словно заправский дегустатор, он отпил и протянул мне.
- Это что? – поинтересовался я, больше имея в виду импровизированный бокал. Он оказался полым стволом какого-то растения, а роль дна играл очень плотный лист, намертво приклеенный к основанию. В очередной раз подивившись находчивости Эмриэна, я отхлебнул отвар и закашлялся. – Что за дрянь?
- Что за просторечие, сэр, - цокнул языком Эмриэн. – Это наше средство утоление голода, пока не найдем еду.
- Твоей целью было сделать его настолько отвратительным, чтобы отбивать всякий аппетит? – мне жутко хотелось сплюнуть на траву, но, держась изо всех сил, я позволил себе лишь вытереть рот рукавом, отчего Эмриэн развеселился еще больше. Сказать что-нибудь едкое ему помешал подошедший Гарет. Он бросил перед костром небольшого барсука и, ничего не сказав, отобрал у меня бокал с варевом. Мы с Эмриэном переглянулись и с удовольствием пронаблюдали, как изменился в лице принц, испив «средство утоления голода». Куда сильнее меня скованный с детства законами этикета он позволил себе лишь процедить:
- Что это за мерзость вы пьете?
- Эмриэн варит очиститель для одежды, - нашелся я. Гарет отвернулся, сплевывая, а Эмриэн наградил меня взглядом, на пару мгновений заставившим устыдиться.
Спустя пару часов мы поели и, придя в хорошее расположение духа, практически подружились. Причины нашего пребывания в лесу тщательно замалчивались, будто бы кто-то из нас мог их забыть. Как только воцарялась тишина, выражения наших лиц менялись на напряженно-тревожные, и каждый вслушивался в звуки леса, пытаясь отметить что-то необычное. Я избегал смотреть на Эмриэна, поэтому Гарет быстро завладел моим вниманием. Редко удавалась возможность рассмотреть его вблизи, поэтому раньше он казался мне отстраненно-туповатым. Словно ничему не придавал значения. И это раздражало. Теперь же я буквально видел, как тяжелые мысли крутятся в его голове. Он сдвинул брови, сосредоточенно глядя в огонь, и, наконец, нарушил молчание:
- Я знаю, куда мы теперь должны пойти.
Я перевел взгляд на Эмриэна, надеясь, что он скажет что-нибудь язвительное вроде «Ну наконец-то нашелся тот, кто будет указывать нам, что делать», но тот лишь заинтересованно посмотрел на Гарета, и я с удивлением понял, что его слова задели только меня.
- Мой дед по матери – франкский король. Мы должны добраться до границы, переправиться и попросить его помощи, - Гарет хлопнул ладонью по колену, выпрямляясь, а я не смог сдержать смешка.
- Осмелюсь напомнить, что хоть морская граница не так далеко, переправиться туда мы вряд ли сможем.
- И что ты предлагаешь? – неожиданно подал голос Эмриэн, не разговаривавший со мной с самого пробуждения. – Вернуться на верную смерть? С твоими-то подвигами?
Сотни мелких иголок пронзили мое тело насквозь. Язык отнялся, веки вмиг стали тяжелыми. Я будто выпал из настоящего и просто наблюдал со стороны, как Гарет и Эмриэн говорят о чем-то и собираются. Сказать, что подобное состояние было для меня новым – не сказать ничего. Меня нельзя было лишить дара речи. Нельзя было оставить меня безмолвным, это не позволено никому, даже Эмриэну. Так почему я сижу и тупо смотрю, как эти двое решают за меня, что делать? Вскоре Гарет взял котелок и ушел, оставив Эмриэна тушить костер. Дождавшись, пока принц скроется из вида, он присел рядом со мной так близко, что я почувствовал соприкосновение плеча с плечом.
- Александр? - позвал он, но, не дождавшись реакции, посмотрел на чадящий костер. – Ладно, я понимаю, тебе нужно пережить, что ты впервые в жизни оказался неправ.
- Я прав, - по-детски отозвался я.
- Конечно, - Эмриэн кивнул, соглашаясь, и положил голову мне на плечо. Я вздрогнул. – Но он прав больше. У нас нет другого выхода. Или помочь ему вернуть власть, или погибнуть.
Гарет вернулся с котелком, полным воды, и мы тотчас отправились в путь. Как оказалось, у него при себе был компас, так что вскоре даже была найдена правильная дорога. Мы шли молча, предпочитая тратить силы на ускорение шага.
Я не мог понять, что должно было случиться дальше. Мои убеждения столкнулись с реальностью, оказавшейся куда более жестокой и беспощадной, чем можно было представить. Но это не значило, что я отказался от них. Возможно, члены организации настроены излишне радикально, и кто знает, что теперь творится в королевстве, но они делали это во благо. А без грубой силы редко удается добиться чего-нибудь стоящего. Когда я думал об этом, в какой-то момент все казалось ложью, а в какой-то – неопровержимой истиной. Осознание того, что я мог все изменить, теперь не помогало. Да, я мог поддержать Гарета в попытках восстановить власть, а мог броситься на него и свернуть шею. И что с того? Что мне это даст? Возможность навести порядок в государстве была крайне призрачной в любом случае. Я пытался честно ответить себе, чего хочу, и каждый раз приходил к мысли, что не знаю.
Мы шли очень долго, не останавливаясь даже утолить жажду: на ходу передавали друг другу котелок. Лес казался бесконечным и беспросветным. Еще одной особенностью правления покойного короля было полное неумение распоряжаться ресурсами. Почему вокруг столицы не вырубался лес? Почему рядом не строились города и деревни? Почему, собственно, столица находилась практически на берегу моря, а не в центре страны? Государство располагалось на территории немаленького острова, но каждый город, даже столица, жил обособленно от остальных. Неудивительно, что у граждан было мало общности. Но никому не нужно было исправлять это, ведь собственное благополучие куда важнее, чем народное.
Мы остановились, когда начало темнеть. Гарет снова отправился охотиться, что было крайне мудрым решением в сгущавшихся сумерках, а мы с Эмриэном собирали хворост для костра. Удивительно, но, несмотря на то, что мы привыкли к городскому комфорту, положение казалось уже не таким паршивым. Так как мы, судя по всему, приближались к морю, стало довольно прохладно, и я, достаточно продрогнув, с первого же раза смог высечь искру, чтобы разжечь костер. Горделиво оглядевшись в поисках Эмриэна, я наткнулся взглядом на его зад, торчавший из кустарника рядом.
- Что ты делаешь?
- Скоро пойдет дождь, - глухо отозвался он, выкидывая наружу ветки, - накроем кустарник верхней одеждой и будем спать там.
- Мы же замерзнем.
Зад зашевелился, и Эмриэн медленно высунулся наружу, одергивая рубаху. В его волосах застряла, наверное, сотня веточек и листиков, а через щеку тянулась свежая царапина.
- Ты предпочитаешь замерзнуть или вымокнуть и замерзнуть? К тому же, мы будем лежать там втроем… Ты разжег костер? – я кивнул и, протянув руку, коснулся пальцем его щеки. Эмриэн вздрогнул и прижал к ней ладонь. – Что?
- Ты оцарапался, - замерев, он смотрел на меня немного удивленно, и языки пламени оттеняли лицо и блестели в его глазах. Я потянулся к нему, отнимая руку от щеки, но хрупкий момент был разрушен шумом в той стороне чащи, куда ушел Гарет. Наверное, он заколол какую-то дичь. Удивительно, на какие вещи способен человек, владеющий мечом.
- Гарета не могли отравить? – неожиданно спросил Эмриэн, отряхивая колени. Я качнул головой, не желая говорить, что был не в курсе. – Похоже на то. Его будто бы пытались ослабить. Он сказал, что когда шел к дворцу, почувствовал тяжесть в голове, а потом все померкло.
Не дождавшись от меня поддержания беседы, он начал устанавливать котелок над костром. Вскоре появился Гарет, держа в руке истекавшую кровью птицу. Представив себе, как он проткнул ее, такую маленькую, мечом, я едва сдержал смешок. Когда мы закончили трапезу, создавалось ощущение, что была глубокая ночь. Эмриэн, сильно утомившийся от долгого пути и готовки, лег спать. Свою куртку он предусмотрительно положил на кустарник и спустя некоторое время начал дрожать. С мыслью о том, что на ночь надо бы разжечь костер поближе к месту сна, я накрыл его своим пиджаком и снова сел рядом с Гаретом.
- Редкостная забота о слуге, - заметил он.
- Он мой друг.
- Мне не понять, - Гарет фыркнул, вызывая огромное желание врезать промеж глаз, но я сдержался и промолчал. – Александр, скажи, зачем тебе это все?
- Что ты имеешь в виду? – я обхватил рукой колено, пытаясь согреться, и понадеялся, что не выскажу принцу все, что думаю.
- Зачем ты вступил в эту организацию? И почему спас меня? Я не понимаю, - он глянул на меня и снова посмотрел в костер.
- Я же говорил, что сам не знаю, зачем тебя спасал, - Гарет усмехнулся, переводя взгляд на Эмриэна. – Я считаю, что в нашем государстве все политические действия направлены лишь на то, чтобы повысить благосостояние знати и власть имущих. Культура практически не развивается, наука – лишь в нужном направлении, социальные и рыночные отношения на примитивном уровне. Я вступил в организацию, потому что люди, состоящие в ней, хотят изменить это.
Гарет молча выслушал меня, все еще наблюдая за спящим Эмриэном. Когда он собрался с мыслями, чтобы ответить, я уже перебрал в голове всевозможные варианты.
- Я не знал, что тебя это волнует. Твоя репутация…
- Идеальное прикрытие, не так ли? – перебил я, не желая выслушивать обвинения за то, кем не являюсь. Этого мне хватало дома.
- Ты прав, - сказал Гарет, и я не решился спросить, в чем именно, чтобы не нарушать его задумчивости. Спустя несколько мгновений пошел дождь, что, как мне показалось, стало неким символом, необходимым в этом разговоре. Символом перемен. Гарет накрыл сложенным плащом наше подобие шалаша, а я не стал отбирать у Эмриэна пиджак и просто лег к нему вплотную, чтобы холодные капли воды не попали на меня.
К середине следующего дня мы наконец выбрались из леса. Идти по полю, залитому солнечным светом, вдыхая свежий холодный ветер, было поистине волшебно. Мы даже начали разговаривать друг с другом, отвлекаясь от тяжелых мыслей. Когда вдалеке показались дома какой-то деревушки, мы пришли в неописуемый восторг и, забыв об усталости, прибавили шаг. Последние метры были преодолены практически бегом.
Узнав о том, кто пожаловал к ним в гости, жители деревни, казалось, бросили все силы на то, чтобы угодить нам. Нас накормили, переодели, подлечили ссадины, а староста позволил устроиться на ночлег в его доме. Вечером чуть ли не все жители собрались послушать о наших приключениях. Рассказывал, конечно, принц, и больше всего я боялся, что в начале истории мне будет уделено пристальное внимание, однако он проявил чудеса такта и даже не упомянул о моей роли в перевороте. Впрочем, в тот день он вообще редко обращал на меня внимание. Когда Гарет изъявил надежду как можно скорее добраться до владений франков, жители наперебой начали предлагать свою помощь, и в итоге было решено на рассвете отправиться в пограничный город, где располагался порт. Мы с Эмриэном переглянулись.
- Знаешь, - сказал я, когда удалось отвести Гарета в сторону, - мы не поедем с тобой. Вернемся обратно тем же путем.
- Почему? – удивился он.
- Не хотим участвовать в военных действиях, - полушутливо отозвался я. – Мы – люди не того уровня, чтобы отправляться с тобой к франкам. Нашей задачей было помочь тебе это сделать.
- Неужели ты боишься? – Гарет сложил руки на груди. – Понимаю, ты – предатель, он – слуга. Но я обязан вам обоим жизнью.
- Не думаю, что твой дед посчитает это весомым аргументом. Я не собирался тебя уговаривать, лишь ставлю перед фактом.
Видимо, мой ровный тон подействовал на него успокаивающе, так как, проснувшись следующим утром, мы с Эмриэном обнаружили, что он уехал. На подушке рядом с собой я нашел позолоченный компас. Добрые жители деревни везти нас в опальную столицу отказались, но дали с собой целый мешок припасов, оружие, утварь и палатку. Жить теперь можно было куда веселее, но один вид опушки угнетал.
- Пойдем медленнее? – предложил Эмриэн, когда мы вновь вошли в лес.
- Хочешь как следует насладиться красотами чащи?
Он пихнул меня, заваливаясь в сторону под тяжестью груза, но скорость мы сбавили. По сравнению с тем расстоянием, что было пройдено до этого за такое короткое время, наш поход казался вечерней прогулкой. Сумки тянули плечи, поэтому, когда солнце наполовину зашло, мы уже начали подбирать место для привала. Небольших полянок, похожих на те, где мы останавливались раньше, почему-то не встречалось. Удалось найти лишь место, где деревья росли не так близко друг к другу. Пока я устанавливал палатку, Эмриэн развел небольшой костер и наклонился над ним, согреваясь. Я медленно встал, наблюдая за ним. Теперь, когда с нами не было Гарета, мы могли вести себя, как хотели, но почему-то ничего не изменилось.
- Я всегда знал, что ты такой, - неожиданно сказал Эмриэн, оборачиваясь.
- Какой?
- М-м-м, умный, - нашелся он. Я усмехнулся, поднимая брови. – Я имею в виду, что ты никогда не был тем, кем притворялся перед всеми. То есть я, конечно, не ожидал, что ты замахнешься на трон, но…
Я шагнул к нему и, схватив за рукав, поцеловал в губы. Это был наш второй поцелуй и, если честно, куда приятнее первого. Было жарко и стыдно, ибо мужчинам не пристало заниматься подобными вещами, к тому же вносило лишнюю сумятицу в достаточно непростую ситуацию, но было невероятно хорошо. Эмриэн медленно, будто спрашивая разрешения, опустил ладонь на мое плечо, а я, молчаливо позволяя, смял его куртку на спине, притягивая к себе ближе.
Три дня, проведенных в пути, заставили забыть обо всем, что оставалось за пределами леса. Иногда, конечно, я ловил грустный взгляд Эмриэна, устремленный в огонь, или пытался прогнать из головы мысли о том, что будет, если Гарет не справился. А если справился? Но в целом на это просто не оставалось времени, особенно учитывая, что мы потеряли палатку: забыли взять ее, уходя с привала, а погода день ото дня становилась все неприятнее. Когда лес начал редеть, меня охватило волнение, никак не желавшее уходить. Я сжал компас, четко указывавший направление на дворец, и глубоко вздохнул. Если Эмриэн и волновался, то виду не подавал; он вполне спокойно поглядывал на меня время от времени и шел даже чуть быстрее. Наверное, рассчитывал поскорее встретиться с матерью. Я же рассчитывал не быть убитым в первые минуты пребывания в родном городе.
И вот наконец мы увидели пустующий особняк рядом с дворцом, не будь которого, мы бы не смогли скрыться незамеченными. Я взял Эмриэна за плечо, придерживая чуть позади себя, когда мы осторожно прокрались мимо ограды, и выглянул на площадь. Сердце болезненно сжалось при виде пустующей мостовой, мокрой после дождя, но на которой были все еще заметны пятна крови. Везде валялись деревяшки, обломки мечей и копий и обрывки ткани. Караула не было видно. Я прислонился спиной к ограде и посмотрел на Эмриэна.
- Что будем делать? – спросил он, оглядываясь в поисках людей.
- Не знаю, не понимаю, что происходит.
- Давай проберемся домой и посмотрим, есть ли там кто-нибудь, - предложил Эмриэн, даже не представлявший, какую бурю эмоций поднял во мне, сказав про особняк отца «домой».
Я кивнул и стремительно, боясь передумать, вышел из убежища. Справа послышался стук сапог по мостовой, Эмриэн что-то крикнул, и меня схватили под руки двое мужчин и потащили во дворец. Я попытался сопротивляться, но стальная хватка обездвиживала. Судя по звукам, Эмриэна вели вместе со мной. Во дворце, как ни странно, было чисто, и все вроде бы шло своим чередом, независимо от происходившего на улице. Один из мужчин распахнул ногой двери в зал, и меня бросили на колени перед троном. Эмриэн упал рядом, застонав от боли. Подняв головы, мы увидели Гарета с безмятежным выражением лица, но вцепившегося в подлокотники трона так, что побелели костяшки пальцев. Рядом с ним стоял низкий мужчина в плаще с гербом франков, сурово взиравший на нас.
- Кто вы? – громогласно спросил он.
- Я – Александр, младший сын министра финансов, а это, - я кивнул на Эмриэна, - мой слуга.
Гарет округлил глаза, но как только король перевел взгляд на него, выражение его лица вновь стало отстраненно-официальным.
- Это тот человек, о котором говорили они, ваше величество? – поинтересовался мужчина. Я удивился тому, как быстро принца успели короновать, а Гарет медленно кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда. Он явно пытался что-то сказать.
- Это те люди, благодаря которым я сейчас нахожусь здесь.
- Позвольте напомнить, что один из них – предатель, сир.
- Он не больший предатель, чем мой отец, - такой серьезности в голосе Гарета я не слышал никогда.
- Полагаю, это стоит оставить для частной беседы, сир. А пока… Арестуйте его, - он указал на меня. – Мальчишку отпустите.
Меня вновь подхватили под руки и потащили прочь из зала, будто я сам не мог идти. Гарет беззвучно зашевелил губами, как я предположил, пытаясь сказать, что все будет хорошо, а Эмриэн, медленно поднявшийся, попытался броситься вслед за мной, но не смог из-за онемевших от холода каменного пола ног.
Меня посадили в отдельную камеру, и, честно говоря, больше всего я боялся встретиться с товарищами по организации, поэтому во время прохода по коридору старался не смотреть по сторонам, и сел в самый угол, чтобы меня не было видно. Впрочем, казалось, узники не оживились. Я услышал голос, похожий на голос Уайльдгрейва, продолжавший какую-то беседу:
- Говорят, они там сгинули.
- Не несите чепухи, - визгливо отозвалась леди Гратлин. Я вздрогнул – судя по звуку, ее камера была напротив моей. – Находчивости у детей – хоть отбавляй.
- Но ума мало, - возразил Уайльдргейв, - а без этого…
- Молчал бы со своим умом, - рявкнул некто, напоминающий Фаррара.
Я прикрыл глаза и представил, что нахожусь на собрании организации, но испытал лишь отвращение. Слова их были мудры всегда, даже сейчас, в темной сырой темнице, но только теперь я понял, насколько они пусты. Их идеи были бы хороши, если бы кто-то слушал. Но демагогия правила бал, и это привело к трагедии, так как каждый считал себя умнее остальных, со снисхождением относясь к ним. У них не было общности. Они не работали вместе, потому что настолько погрязли в самолюбовании, что не видели никого кроме себя. Я вспомнил, как Гарет и Эмриэн ошарашили меня, решив, что мы отправимся просить помощи у франков. Меня покоробила не идея, а то, что ее предложил не я. И поддержали не меня. И я – демагог, сидел, наблюдая, как работают сообща принц и слуга. В них не было спеси, и это влекло меня в обоих, ибо противоположное притягивает противоположное.
Поздно вечером меня разбудил скрежет ключа, поворачивающегося в замке камеры. Я встрепенулся, открывая глаза, и увидел в тусклом свете Эмриэна. Он подошел ко мне и поставил рядом тарелку с едой, но хотя голод особенно терзал меня пару часов назад, все, что я сделал – обнял его, утыкаясь носом в живот. Эмриэн погладил меня по волосам и тихо заговорил в своей обычной манере:
- Поешь. Это от матери в благодарность за то, что ты спас меня. Твоя семья тоже жива, представь себе, они считают тебя героем. Я слышал, завтра состоится трибунал, тебя должны отпустить. В заговоре ты играл чуть ли не самую маленькую роль, но если бы не ты, Гарета бы не было в живых.
Эмриэн оказался более чем прав, хотя после десяти смертных приговоров подряд ждать своей участи было невероятно жутко. Как поведал мне после Гарет, он вовсе не хотел казнить этих людей, но на него надавил дед. Он, поморщившись, передал его слова о том, что тот будет контролировать правление молодого короля, пока он не научится всем премудростям этого дела. Одному богу известно, как Гарет умудрился через два дня после трибунала протащить закон о восстановлении прежней системы образования.
- Встань, - торжественно произнес Гарет, вкладывая меч в ножны. Я поднялся с колен и, кивнув ему, под громкие аплодисменты повернулся лицом в зал. Эмриэн в пурпурной мантии с лицейской нашивкой стоял в первом ряду. Он так счастливо улыбался, что казалось, одной только этой радостью можно было заполнить весь дворец.
Когда я был маленьким, меня часто спрашивали, кем я хочу стать, когда вырасту. Ответ всегда был один – королем. Нет, я не хочу стать королем сейчас. Советником тоже быть неплохо.
КОНЕЦ
правила голосования! читать обязательно!
Если вы автор, получивший право голосования:
За любой свой текст объемом более 10 000 знаков, который участвует в конкурсе, вы можете дать от 0 до 10 баллов каждому тексту-участнику. Написали 2 текста? У вас 20 баллов на каждый текст. Три текста? 30 баллов. И так далее. За себя голосовать нельзя. Присылайте заполненную таблицу, которая должна выглядеть вот так, на адрес: [email protected] с пометкой "Результаты голосования".
Мы были бы очень признательны, если бы вы прислали заполненную таблицу один раз, чтобы не возникло путаницы с голосами.
Комментировать тексты можно! Помните: вы – им, они – вам.
Поскольку участие анонимное, для ответов на комментарии читателей будет заведен гостевой профиль. Логин и пароль высланы всем участникам на почту.
Читатели и авторы внеконкурсных текстов могут распоряжаться суммой в один балл (вы можете ставить +1, -1 либо не ставить ничего). Голосовать могут только пользователи, зарегистрированные в дайри до 1 августа 2011 года. Голоса принимаются только с минимальным комментарием, например: "+1! Заявка раскрыта полностью, характеры отлично прописаны, сюжет захватывает. Спасибо, автор!"
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий/приключения/романс
Размер: миди
Тип: слеш
Объём: примерно 53 тысячи знаков
Описание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка: Молодой аристократ, младший отпрыск знатной и богатой фамилии, прикидывается развратным и избалованным бездельником, прожигающим жизнь - а на самом деле участвует в тайной революционной организации.
Примечания: про героев: юношеский максимализм как он есть. Много максимализма. Про мир: фэнтези-АУ, по общему развитию примерно XIX век. Про в целом: автор надеется, что не изуродовал заявку
читать оридж "Истина и ложь"Когда я был маленьким, меня часто спрашивали, кем я хочу стать, когда вырасту. Ответ всегда был один – королем. Родители и их друзья смеялись, шутливо пугали тюрьмой за ересь и велели идти спать. Они все рассчитывали, что я буду работать в министерстве, как и отец, и буду служить великому самодержцу верой и правдой. Мое наивное детское честолюбие воспринималось как глупый вздор. Нет, я не хочу быть королем сейчас: монархия с каждым днем все больше разочаровывает подданных. Но я готов приложить руку к управлению государством, чтобы оно развивалось в правильном направлении. Для этого у меня достаточно знаний, уж точно больше, чем у принца. Я знаком с великими людьми, которые передают жаждущим знаний молодым умам опыт. Все они искренне считают своим долгом перед отечеством спасти его от монархии, благодаря которой оно стремительно катится в пропасть.
Я рано осознал необходимость перемен. Интересуясь историей государства, я обнаружил в лицейской библиотеке старые книги, в которых рассказывалось о предыдущей династии правителей. Они были истинно великими людьми, но вследствие переворота на трон взошел жадный и завистливый предок нынешнего короля. Мистер Ваймон, преподаватель отечественной истории, согласился обсудить со мной этот вопрос и даже начал давать мне дополнительную литературу. Чем старше я становился, тем больше росло мое возмущение. Я увидел ситуацию изнутри, начал понимать суть преобразований: они не несли ни малейшей пользы государству, но никто не хотел копать глубже. Все, кто могли что-нибудь сделать, крепко держались за насиженные места. Я попытался указать на происходящее отцу, но тот лишь довольно жестко дал понять, что это не мое дело. Когда мне исполнилось семнадцать, мистер Ваймон пригласил меня на собрание общества, где я познакомился с людьми, разделявшими мою точку зрения. Спустя месяц я официально стал его членом. Наше полное название в целях конспирации нельзя произносить никому, кроме основателей общества в своих переговорах, поэтому мы довольствуемся лишь первой буквой – «Н».
Сначала ко мне относились с недоверием: я был слишком молод и имел не самую лучшую репутацию. Мои старшие брат и сестра олицетворяют собой заложников общественной системы: чопорные, холодные, он – будущий чиновник, она – идеальная будущая жена для любого, может, даже самого принца – одним словом, настоящие дети министра. Я никогда не хотел быть таким же, как они. С самого детства я стремился создать между нами как можно более широкую пропасть, в идеале – чтобы им было стыдно называть себя моими родственниками. В обществе я – потенциальный безупречный бездельник, живущий с родителями и тратящий их деньги на дорогостоящие зелья. Но со временем члены организации начали прислушиваться к моим словам и наконец во время последней лекции по истории мистер Ваймон передал мне записку с указанием даты внеочередного собрания. Это значило, что настал момент моего вступления в касту деятелей. Так назывались члены «Н», которые занимались саботажем.
Если бы оставшийся день можно было изобразить на холсте, я бы поставил несколько разноцветных точек рядом и смазал их в сплошное грязное пятно. В последнее время мне все тяжелее и тяжелее давался путь от калитки до дверей дома, и я, пожалуй, начал бы спать на улице, если бы не приближавшиеся холода и Эмриэн.
Эмриэн, сын королевской кухарки, сначала был в нашем доме кем-то вроде слуги детей министра. Коль скоро брат с сестрицей перестали нуждаться в его многочисленных услугах, больше доверяя родительской экономке, он остался в доме на правах мальчика на побегушках. На самом деле, он был, пожалуй, единственным, кому я небезразличен.
В тот день я шел из лицея домой очень медленно, будто пытаясь не трясти наполненную мыслями голову. Любопытство распирало меня с того самого дня, как я узнал о деятелях. Я очень хотел попасть туда, приносить организации пользу, но каждый раз при подобных мыслях понимал, что слишком юн, и расстраивался. В стремлении обеспечить себе перспективное будущее в организации я высказывал как можно больше идей и суждений о правильном ходе развития государства. Но я и не предполагал, что смогу стать деятелем так скоро, и теперь меня немного пугала эта идея. Вдруг я не справлюсь с неким ответственным заданием? Погруженный в свои мысли, я резко открыл жалобно скрипнувшую калитку. К моим ногам упал большой каштан, брошенный откуда-то издалека. Я поднял голову и фыркнул, увидев приближающегося Эмриэна: он никогда не отличался тактом, во всяком случае, со мной наедине.
- Как учеба, сэр? – поинтересовался он, неуклюже забирая у меня сумку.
Эмриэн был младше меня, но в лицей не ходил. Как он сам говорил, десяти обязательных лет школы хватило, чтобы понять, что он никогда не свяжет себя с государственными структурами. Практически вся официальная рабочая деятельность, требующая высшего образования, в королевстве считалась государственной службой. Это неудивительно, потому что все образовательные учреждения в стране прикреплены к конкретным структурам. Правда, в отличие от Эмриэна, закончившего в прошлом году школу при Викканском университете*, я учился непосредственно в министерском лицее. Моя дальнейшая дорога, по мнению семьи, была строго определена.
- А как калитка, Эмриэн? – задал встречный вопрос я, растягивая слова. – Кто-то обещал ее починить к сегодняшнему приему.
- Так приема еще нет, - он фыркнул, закидывая мою сумку себе на плечо. – Мне опять пустить слух, что когда ты удалился, из левого крыла были слышны стоны?
- Нет, - коротко ответил я. Эмриэн понятливо кивнул и побрел к дому, шурша сухими листьями. – Дорожки не забудь почистить.
Он мог понравиться мне только за то, что не задавал никаких вопросов. Сказал ему шепнуть по секрету служанке леди Теа, что я, будучи у них в гостях, совратил гувернантку ее младшей сестры – Эмриэн молча кивнул и растрепал ей все в подробностях. Он был единственным, кто знал, что я выливаю алкоголь в ванной, предварительно капнув несколько капель на губы и шею, а потом изображаю пьяного, шатаясь среди гостей с полупустой бутылкой. Но он никогда не спрашивал, зачем я делаю все это. Возможно, ему казалось, что у избалованных отпрысков аристократов свои причуды.
______________________________
*Викка – религиозно-магическое учение, основанное на почитании природы. В повествовании – единственный возможный вид магии, которому можно научиться, обладая талантом.
Не знаю, чего я ожидал от посвящения в деятели, но все было менее волнующе, чем представлялось. Разве что обилие новых людей: я видел одного или двух человек из них на общих собраниях. Они все время были чем-то заняты и редко появлялись, но уж если присутствовали, то всегда были окружены толпой. И вот, с внутренним трепетом пообещав, что буду служить обществу верой и правдой и не выдам его секретов под страхом смерти, я вытянул руку, чтобы получить особую метку: члены высших каст организации благодаря ей могли узнавать дату следующего собрания. Высокий мужчина в пурпурном плаще (ректор Викканского университета, как по секрету поведал мне мистер Ваймон) достал из кармана маленький мешочек с магическим порошком и осыпал им мою ладонь. Ее тотчас окутало фиолетовое сияние, и у основания среднего пальца золотом сверкнули цифры, отображавшие время этого собрания. Они были будто вырезаны на коже. Спустя пару мгновений метка исчезла, оставляя лишь ощущение жжения. Я осторожно сжал и разжал кулак, поднял взгляд на ректора и кивнул. Теперь я принадлежал к деятелям.
Полный мужчина в костюме, стоявший рядом со мной, поднял руку. Он казался мне смутно знакомым, но после его жеста все поспешили разойтись по местам, и я присел на край ближайшего резного стула у обеденного стола.
- Предыдущее собрание было полностью посвящено составлению плана, - заговорил мужчина. Я тут же узнал в нем сэра Уайльдгрейва – известного литератора, который вечером должен придти к нам на прием. – Сегодня необходимо решить, кто и как будет его исполнять. Фаррар, вы окончили переговоры?
- Да, - послышалось сзади. Я обернулся и увидел высокого крепкого мужчину, облокотившегося о дверной косяк, скрестив руки на груди. Тонкий шрам, тянувшийся через все его лицо, прерывался у века, и поврежденный глаз пугал стальным цветом радужки.
- Карта у вас?
Фаррар кивнул и, лениво выпрямившись, подошел прямо ко мне. Я напрягся и хотел то ли спросить, что все это значит, то ли отойти, но вовремя заметил, что из многочисленных карманов его брюк торчали различные свитки. Он вытащил откуда-то из-за спины самый длинный и разложил его на столе. Все деятели тотчас, словно по команде, столпились вокруг, и я про себя порадовался, что сел, потому что иначе не увидел бы ничего. На карте были схематично изображены какие-то здания и улицы, но я не мог разобрать подписи. Откуда-то сбоку послышался шорох плаща, и слово на непонятном языке. Карта медленно начала становиться объемной: одно за другим вырастали здания, деревья и даже люди. Я знал, что магическая отрасль в государстве в последнее время развивалась достаточно активно, но живой, настоящий город в миниатюре поражал.
- Сюда они подойдут к назначенному времени, - протянул Фаррар, указывая пальцем на заросли возле королевского сада. – Я буду ждать их и проведу. Нужно точно и поминутно рассчитать действия, запаса будет не больше пяти минут.
- Прекрасно, - сэр Уайльдгрейв хлопнул в ладоши. – Леди Гратлин необходимо передать зелье, оно готово?
- Вчера завершился последний цикл, - произнес ректор, посвящавший меня в деятели. Его голос всегда был громким и отстраненным, наполняя холодом изнутри. – На рассвете Горст заменит им ее снотворное, предупредите.
- Как только собрание завершится. Итак, шестеро из нас приглашены на королевский бал в субботу. Роттфорд и Каннингхэм должны будут держаться выхода и помочь войти остальным. Другие должны принести с собой оружие и в первое же мгновение после смерти короля займут позиции три, шесть и одиннадцать, - Уайльдгрейв оперся руками о стол, наклоняясь, и посмотрел мне прямо в глаза. – Александр, вашей задачей будет не спускать глаз с принца. Он не должен уйти в суматохе.
Все присутствующие уставились на меня, а я не мог выдавить из себя ни слова. Конечно, я знал, что члены «Н» не только теоретически беседуют о лучшем государстве. Но того, что на следующий день буду обязан принять участие в убийстве короля, я не ожидал ни в этот момент, ни когда-либо еще.
Вечер покрылся серой паутиной, превращаясь в нечто непонятное и смазанное. Я впервые действительно выпил после того, как натолкнулся на Уайльдгрейва на приеме, и прислонился к стене, не имея никакого желания снова позорить отца. Разумеется, мне постоянно влетало за то, что я порчу нашу семью в глазах общественности: меня наказывали, лишали денег, запрещали выходить из дома. Грозились отправить на службу, но это было невозможно даже со связями отца: служить в армии слишком престижно. Поэтому собрать семейный совет и обсуждать мое поведение было любимым развлечением матери. Однако в целом они никак не могли на меня повлиять: бездельничать, пить и говорить фривольности не было преступлением.
Улучив момент, когда гости начали активно общаться друг с другом, Эмриэн подошел ко мне.
- Ты что, пил? – он приподнял брови.
- Тебя что-то удивляет?
- Я хотел спросить, - проигнорировал мой тон он, - обязательно ли мне присутствовать на королевском балу завтра.
Я похолодел, вспомнив, что Эмриэн тоже будет там, и, скорее всего, не отойдет от меня ни на шаг. Он знал обо мне больше, чем остальные, но далеко не всё, а выставлять себя в таком ужасном свете перед человеком, которому я доверял, хотелось меньше всего.
- Да, - тихо сказал я, в очередной раз попытавшись собраться. – Ты обязан. По этикету…
- Один слуга от семьи, я помню, - перебил Эмриэн и поморщился.
Когда мы еще учились в школе, выпускники любых сословий могли решать, в какой лицей и в дальнейшем университет они пойдут. Но в связи с тем, что знати не выгодно, чтобы простые люди учились с их детьми и занимали в будущем должности, к которым у них есть способности и таланты, в отличие от многих отпрысков аристократов, был издан королевский указ о сословиях. Как выпускник на тот момент, Эмриэн еще мог проскочить в лицей, но, видимо, не захотел. Теперь же каждый может выбирать себе призвание только в соответствии с социальным положением. Например, я не имею права отказываться от учебы в лицее и университете. Как правило, выпускник школы уже совершеннолетний, а это значит, что шестнадцатилетнего аристократа вполне могут посадить в тюрьму за несоблюдение указа короля.
Мы с Эмриэном впервые встретились на большом королевском балу, том, что устраивается раз в три года. Тогда нам было около тринадцати-четырнадцати лет. В этом возрасте мало кто замечает социальное различие, и я узнал, что он сын кухарки, только когда разговор зашел на тему родителей. По сей день я не устаю удивляться свободе его духа. Для него нет запретов и рамок, и они кажутся жутко глупыми в его обществе. В основном Эмриэн прекрасно делает свою работу, но ненавидит любые намеки на то, что является прислугой. И он не похож на обычного слугу, который покорно и меланхолично выполняет день за днем опостылевшую работу, мирясь с тем, что господа не считают его за человека.
До этого вечера, когда я и понятия не имел, что вскоре рискую погибнуть или потерять свободу, я всегда знал, что оставлю его при себе, потому что такие люди не встречаются на жизненном пути просто так. Эмриэн был моим знамением. Знамением того, что на мне лежит ответственность изменить привычный ход вещей.
Практически всю ночь я провел без сна. Положение было безвыходным: отказаться участвовать я не мог, сослаться на какой-нибудь повод и не придти – тем более: что-нибудь могло случиться с моей семьей. Если я не явлюсь или сорву план, то при неудачном исходе меня все равно вычислят. Да и при удачном тоже. Забывшись сном только под утро, я явственно слышал крики и щелчки клинков, чувствовал запах крови.
Я был не из тех, кто отступает в последний момент. Не из тех, кто боится решительных действий. Но бесконтрольный страх овладевал мной каждый раз, когда мысли перескакивали на вечер. Я точно знал, как и что будет происходить, и, глядя со стороны на ничего не подозревающую, готовящуюся к главному событию года семью, ощущал себя вершителем судеб. Все те люди на балу, с которыми я здоровался в своей обычной вальяжной манере, понятия не имели, что под окнами дворца собираются люди Фаррара, что в зале есть предатели, в нужный момент готовые обнажить против них клинки, что королю осталось жить считанные минуты, что этим вечером вместе со своими домами они закрыли двери в прежнюю жизнь. Я лениво кивнул сэру Уайльдгрейву и отправился искать принца, хотя на самом деле больше бесцельно слонялся среди нарядных гостей, силясь убедить себя, что больше не сплю. Внутри поднималась жгучая волна тревожного ожидания. Эмриэн таскался за мной, хотя ему давно следовало уйти к остальным слугам. Но, клянусь, если бы он попробовал сделать от меня хоть шаг, я бы схватил его за руку и не отпускал, пока все не закончится.
Наконец неподалеку я увидел принца, окруженного людьми. Роттфорд, внук консула Нового Света, лично поднес ему бокал вина. Семья безумно гордилась тем, что мы с принцем родились в один день, но он едва ли казался моим ровесником: высокий и почему-то непропорционально широкоплечий, темные волосы делали лицо старше. Я и понятия не имел, как смогу задержать его в том случае, если он попытается убежать.
Из коридора послышался женский крик: это была леди Гратлин, фаворитка короля и единственная женщина в организации. Она опоила его ядом. Уайльдгрейв, Роттфорд и еще один достопочтенный сэр немедленно разошлись по разным сторонам зала, и это значило, что мой кошмар начал претворяться в жизнь. Я сделал несколько уверенных шагов в сторону принца, чувствуя себя оглушенным, но, как ни странно, слыша недоуменное бормотание Эмриэна за спиной. Гости растерянно оглядывались по сторонам, а я знал, что через несколько мгновений откроются двери, ведущие в сад, и Фаррар войдет в зал. Меня затошнило при мысли о том, что будет дальше. Мне хотелось закричать: «Бегите как можно скорее!» Я сделал еще шаг. Принц был от меня на расстоянии вытянутой руки, и я не преминул этим воспользоваться, как только заслышал топот десятков ног и первые крики ужаса. Я резко схватил его за предплечье и бросился вон из зала к главному входу, пока его не перекрыли члены организации. Я не знал, в чем дело: то ли в аффекте стал настолько сильным, то ли принц, растерявшись, обмяк, но я тащил его за собой прочь от дворца, и все, что меня успокаивало в тот момент – сбившееся от бега дыхание Эмриэна позади.
Только когда мы выбрались в заросли, мои спутники снова оказались способны думать, а не просто рефлекторно бежать следом.
- Я… Надеюсь… Ты объяснишь… Что происходит, - попытался выдавить осмысленную фразу Эмриэн, прислонившись к ближайшему дереву и шумно сглатывая. Куда более спортивный принц Гарет подскочил ко мне и дернул за плечо.
- Ты знаешь, что случилось? Отвечай!
- Можно я немного отдохну, а потом мы продолжим путь? – заплетающимся языком поинтересовался я, прикрывая глаза. – Тогда все расскажу.
Рассказывать, что его отца убили и его тоже, скорее всего, убьют, если найдут, не хотелось. Еще не хотелось признавать, что я имею к этому непосредственное отношение. На какой-то миг мне стало невероятно лень рассказывать всю свою большую историю, будто бы я заскучаю, пока буду объяснять, что да как. Однако холод стали, прижатой к горлу, быстро развеял апатию.
- Спятил?! – жутко непочтительно вскинулся Эмриэн.
- Придержи язык, - поспешил одернуть я, пока принц не решил наставить меч на него, чтобы не мешать моему рассказу. – Гарет, на дворец напали… Эм-м, предатели с намерением совершить государственный переворот. Я боюсь… Что твоего отца нет в живых.
Гарет медленно опустил меч, с подозрением глядя мне в глаза. Я постарался быть серьезным как никогда, но страшился его реакции. Не знаю, что сделал бы сам в такой ситуации: потерять отца всегда страшно, но вот так… И в этот момент я впервые понял, какая большая ответственность лежала на принце: он не имел права на горе, ведь государство нельзя бросать. Он должен быть готов в любой момент принять бразды правления, что бы ни случилось, и в каком бы состоянии ни была страна и он сам. Осознав, что я говорю правду, Гарет посмотрел перед собой несколько мгновений, а потом сунул меч в ножны и решительно направился туда, откуда мы пришли.
- Стой! – я хотел было схватить его за плечо, но он обернулся сам.
- Я не могу оставить дворец на растерзание предателям, - серьезно сказал он и быстрым шагом направился к опушке.
- Тебя убьют!
- По крайней мере, я выполню свой долг, - донеслись до меня его слова, прежде чем Гарет исчез из вида. В порыве я попытался броситься вслед за ним, но Эмриэн удержал меня.
- Выживает умнейший, - заметил он абсолютно невозмутимо, будто мы сидели на балконе моей комнаты и попивали чай. Я возмущенно дернулся, но он не отпустил меня. – Сядь.
Его неожиданно безапелляционный тон подействовал на меня гипнотически. Я медленно опустился на лежавшее рядом бревно и почувствовал, как сильно вымотался. Усталость лениво растеклась по телу, жутко хотелось лечь и уснуть. Эмриэн присел рядом и внимательно посмотрел на меня.
- Ну, так что произошло на самом деле? – спросил он, немного подождав, пока я расслаблюсь.
Меньше всего мне хотелось рассказывать что-либо о случившемся Эмриэну. Если бы Гарет остался, я бы объяснил ему все, отведя в сторону. Но только не Эмриэну. Если он отвернется от меня после этого, а он имеет полное право это сделать, я зря спасался. Перед внутренним взором всплыла картина того, как я возвращаюсь после этого обратно в город, готовый принять свою участь, какой бы она ни была. Без Эмриэна весь тот новый мир, который я собирался создать, имел мало смысла.
- Знаешь, я думаю, нам нужно остановить его, - сказал я.
- А я думаю, что это идиотская мысль, - Эмриэн отвернулся от меня и посмотрел на почерневшую землю. – Зачем пытаться спасти того, кто сам хочет умереть.
- Затем что он может быть неправ в своем желании, - зачем-то поддержал беседу я. Впрочем, после этого воцарилось молчание, и слова будто повисли в воздухе. Стало неуютно, и я заерзал, пытаясь принять более удобное положение. Краем глаза я выцепил руку Эмриэна, быстро метнувшуюся к лицу, и перевел на него взгляд.
- Ты плачешь?
- Во дворце осталась моя мать, - дрожащим голосом произнес он. Я испытал страх больший, чем при побеге из зала.
Мать Эмриэна была для него всем, она дала ему все, что могла, чтобы он был счастлив. А теперь мы не знали, жива ли она, и в этом была моя вина. Я почувствовал укол совести за то, что волнуюсь о ней больше, чем о своей семье, чья судьба, учитывая положение отца в обществе, могла быть весьма печальна. Однако один вид Эмриэна, размазывавшего слезы по щекам, вызывал во мне куда больше эмоций, чем мысли о родственниках. Смутившись (понятия не имею, как вести себя в подобной ситуации), я неловко похлопал его по плечу и встал, точно не уверенный в том, что хочу сделать дальше.
- Знаешь, ты прав, - неожиданно сказал Эмриэн, тоже поднимаясь с места. – Мы все равно не сможем сидеть тут вечно.
Он пошел в том же направлении, что и Гарет, и я устремился за ним, чтобы не потерять, чувствуя себя персонажем некой сюрреалистической пьесы. Все переплеталось причудливым образом, и казалось, что со времен переворота прошел уже не один месяц, что все осталось по-старому и ничего не происходит. О, как бы я хотел, чтобы все было по-старому. Но теперь некуда отступать. Непонятная решимость Эмриэна подгоняла и меня, а страх одновременно пытался остановить. Деревья редели, и мы старались глядеть только вперед, высматривая дома. Вскоре Эмриэн, шедший впереди, оступился и взмахнул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Он опустил голову и, выпучив глаза, зажал рот ладонью. Я схватил его за куртку, притягивая к себе, а потом увидел лежавшего навзничь Гарета. Он был бледен, что в сгущавшихся сумерках выглядело особенно жутко.
Эмриэн медленно присел рядом с ним и положил два пальца на шею.
- Он жив, - от этих слов, сказанных совершенно спокойным тоном, я почувствовал огромное облегчение. Пока он суетился вокруг принца, я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда идти теперь. На пару мгновений мне показалось, что я вижу в стороне города огоньки. Запахло дымом. Вся решительность куда-то испарилась, и в голове застучала мысль «Нужно немедленно уходить обратно». Мы – всего лишь двое подростков с бесчувственным третьим на руках. Эмриэн встал, окидывая Гарета оценивающим взглядом, и взял его за ногу.
- Потащили, - отчего-то шепотом сказал он, и я вновь поймал себя на том, что слушаюсь, хватая принца под руки.
Мы несли его сколько могли, рассчитывая, что за нами кто-то гонится, но когда стало темно, было решено сделать привал. Пока я возился с разжиганием костра (все мои знания об этом ограничивались теорией), Эмриэн ходил кругом, присматриваясь к земле, поднимал и бросал какие-то камни, а потом и вовсе начал обдирать с деревьев кору.
- Не сходи с ума, - устало сказал я, вновь пытаясь высечь искру. Он молча сел рядом и, вытащив из карманов все свои находки, вытянул руки над хворостом. Я хотел было поинтересоваться, что происходит, но сосредоточенно-напряженное выражение лица Эмриэна было слишком увлекательным зрелищем. Он медленно открыл рот и что-то воскликнул. После этого ничего не произошло, но Эмриэн все еще смотрел на хворост, не моргая. Я поднял брови, переводя взгляд с него на ветки, и тут одна из них ярко загорелась, отражаясь в глазах Эмриэна. Он широко улыбнулся, поднимая на меня полный гордости взгляд.
- У меня получилось! Получилось!
- Ты говорил, что тебя чуть не выгнали из школы, - ошарашено произнес я.
- Это не значит, что я плохо колдую, - Эмриэн фыркнул и, взяв один из принесенных камней, вытянул ладонь над костром. – Закрой уже рот, я понимаю, что магия нынче развлечение бедных да удел сумасшедших стариков, пытающихся сделать великое открытие, но я горжусь, что умею это делать.
- Просто я не ожидал, что…
- Что я на такое способен? – Эмриэн сощурился, оборачивая нагретый камень листом какого-то растения. – Не думал, что ты считаешь меня глупым, Александр.
Упоминание имени резануло слух, возвращая к реальности. Эмриэн не придал большого значения тому, что я дернулся, и сел на колени рядом с принцем, прикладывая камень к его лбу. Обследовав Гарета, мы решили, что у него сотрясение мозга, ибо никаких ранений и ушибов на теле не было. Эмриэн огляделся и досадливо хлопнул себя по бедру.
- Нам нужна вода.
- Я сам схожу, - быстро сказал я, поднимаясь.
- В чем понесешь? – с интересом спросил Эмриэн, окидывая меня взглядом. – И ты заблудишься.
В обычной ситуации за подобную дерзость я бы нагрузил его самой тяжелой работой, какой бы смог найти, но в данный момент просто молча направился туда, где, по свежим воспоминаниям, было болото. Эмриэну не составит труда отчистить грязь. А если и составит, то оно и к лучшему. Хотя я ушел достаточно далеко от места привала, болото нашлось быстро. Я огляделся по сторонам, подходя ближе к топи, и заметил, что из-под камней вытекает небольшой, но чистый ручеек. После небольшого оврага параллельно ему находился еще один. Я зачерпнул воду ладонью и отпил, испытав жажду впервые за несколько часов. Теперь предстояло придумать, в чем нести воду к привалу. Впрочем, можно было перенести привал к воде… Шум шагов неподалеку заставил меня запаниковать на несколько мгновений, но мужчина, вышедший к параллельному ручью, выглядел безобидно, к тому же он сам испугался, увидев меня.
- Ты кто? – воскликнул он, и я начал смутно его припоминать. Он был похож на придворного конюха.
- Александр, - представился я. Конюх, кажется, тоже начал меня узнавать, потому что после этого он быстро поклонился. – Что вы здесь делаете?
- Прислуга успела сбежать из замка, мистер Александр. Те, кто находился на кухне в момент нападения, точно. Я думаю, вам пригодится это, - он по-доброму усмехнулся и кинул мне небольшой котелок, в который я тут же принялся набирать воду. Он махнул рукой в сторону. – Наш лагерь недалеко отсюда, приходите туда со своими спут…
Мимо деревьев позади него метнулась тень, и конюх, застыв на мгновение с растерянным выражением лица, упал на живот. Из его затылка торчала стрела. Я услышал крики и голоса и вскочил на ноги, радуясь, что успел набрать полный котелок воды. Нападавшие находились с противоположной стороны от лагеря прислуги, это значило, что они успеют убежать. Я рванул в сторону нашего привала, одновременно петляя между деревьями, чтобы преследователи не поняли, куда именно я направляюсь, и пытаясь не расплескать воду. Увидев огонек костра неподалеку, я сбавил скорость, судорожно дыша, и медленно вышел к полянке. Эмриэн сидел, перебирая собранные растения, сушившиеся у костра на его куртке, а слегка порозовевший Гарет лежал головой у него на коленях.
- Это что за идиллическая картина? – хмуро поинтересовался я, водружая котелок рядом с ними. Эмриэн вздрогнул.
- Он очнулся, его рвало, - быстро и почему-то слегка смущенно заговорил он. – Мне не удалось с ним поговорить, я заставил его съесть лист… М-м-м, ты не поймешь чего, и он снова заснул. Надо было держать его голову выше груди на всякий случай. Где ты достал котелок?
- Его дал мне мужчина, которому сразу после этого на моих глазах прострелили череп, - Эмриэн, начавший было суетиться вокруг костра, замер с палкой в руке. Я пожал плечами. – Он был из лагеря спасшейся прислуги, так что твоя мать в порядке. За ними, видимо, погоня. Фаррар дал дикарям развлечься.
Сказав это, я поморщился от отвращения. И почему я так страстно желал быть одним из этих людей? Эмриэн повесил котелок над костром, бросил в него кору деревьев и найденные растения, вытер руки о штаны и повернулся ко мне.
- Кто такой Фаррар? Что ты знаешь, Александр?
- Прошу, не называй меня по имени, - медленно произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, как теперь выкрутиться. Отступать было некуда, оставалось лишь рассказать ему все. Я достаточно лгал и изворачивался, надо было что-то менять. И пока что Эмриэн не мог никуда уйти. – Я расскажу тебе. Возможно, после этого ты никогда больше не захочешь со мной разговаривать, и я пойму почему. Я бы тоже не разговаривал.
Я сел у костра, обнимая колени, и начал объяснять ему все по порядку. Что было, что есть теперь и что может быть. Я старался подбирать слова, чтобы ненароком не очернить себя еще больше, хотя это едва ли было возможно. На протяжении всего моего рассказа Эмриэн суетился у котелка, что-то мастерил, проверял состояние Гарета и не проявлял никаких эмоций. Когда я закончил, высказав свои опасения, он стоял, склонившись над костром. Повисло гнетущее молчание. Эмриэн выпрямился и посмотрел на меня.
- Не могу поверить, что был в тебя влюблен, - в наступившей тишине эти слова прозвучали особенно выразительно. Эмриэн качнул головой и скрылся за деревьями. В темноте леса ничего не было видно, лишь слышались удаляющиеся шаги, но я был уверен, что он не ушел далеко.
- Что?.. – запоздало переспросил я. Все встало на свои места и запуталось одновременно.
- Я прикажу… - раздался хриплый надломленный голос Гарета. – Чтобы тебе… Отрубили голову…
- Я спас тебе жизнь, - напомнил я, думая о том, что ничего уже не унизит меня больше, чем слова Эмриэна. Я был в шоке от того, что он влюблен в меня. Но куда сильнее задело слово «был». – Я не знал, что так получится. И тебе лучше поспать. Завтра решим, что будем делать.
- Если будем живы, - прохрипел Гарет, тяжело опуская голову обратно на заботливо свернутый Эмриэном плащ. Я вздохнул и встал, окидывая взглядом место привала. Вроде бы небо не упало на землю после моего признания. Вроде бы все, кто должен был, теперь всё знают. Почему же я не почувствовал облегчения?
Я дождался, пока Гарет заснет, и отправился искать Эмриэна. Как я и подумал, он не ушел далеко. Буквально через несколько метров я обнаружил большую поляну, залитую лунным светом; Эмриэн сидел там на бревне, ковыряя палкой землю. Я подошел ближе и присел рядом, но он даже не поднял голову. Наверное, я должен был сказать что-то… Хоть что-то. Но первым заговорил Эмриэн:
- Я не хочу тебе ничего объяснять.
- Я и не просил, - покосившись в сторону, я сцепил руки в замок перед собой. Эмриэн поднял голову и посмотрел в небо. Больше всего я боялся, что он скажет «Я в тебе разочаровался». Это было бы последней каплей. Но он молчал, и я молчал тоже. У Эмриэна были большие синяки под глазами, будто бы он никогда не высыпался. Раньше у него была привычка периодически прикрывать веки на несколько мгновений, и я шутил, что он похож на сову. Он перестал так делать, а я даже не заметил.
- Значит, я тебе нравлюсь?
- Больше нет, - отозвался Эмриэн. Это звучало шутливо, и я едва сдержал улыбку.
- Да брось, я не так уж и плох. Одумался же в последний момент, - если бы я мог, то отвесил бы себе затрещину за подобные шуточки. Эмриэн фыркнул, бросая палку, и посмотрел на меня. Я не сдержался: - Почему ты мне не говорил? Намекнул бы хоть.
- Я не умею красиво говорить. И вообще, как ты это себе представляешь? Александр, знаешь… Твои волосы… Кудрявые, как… Шерсть овцы, - он едва подавил смешок и опустил голову, ковыряя мыском землю. – Нет, подожди, я еще попробую. У тебя глаза зеленые, как…
- У меня карие глаза.
- Вот видишь, - Эмриэн досадливо потер переносицу и снова поднял на меня взгляд. Мы никогда не смотрели друг на друга так, словно молча разговаривали о чем-то. О чем-то важном.
- Нам… - начал было Эмриэн и замер, когда я слегка наклонился в его сторону. Убедившись, что я ничего не сделаю, он продолжил: – Нам надо вздремнуть. Тяжелый был день. И ты мало спал.
- Откуда ты знаешь? – удивился я. Он склонил голову к плечу, говоря мне взглядом уже более понятную вещь, напоминающую нечто вроде «Ты придурок». И следующей мыслью, пришедшей в мою голову, стало опасение, что другого шанса может не быть. Эмриэн собрался встать, но я положил ладонь на его запястье, удерживая, и наклонился ближе, прикасаясь губами к его губам.
Я проснулся от резкого непонятого запаха. Голова болела, тело ломило – спать осенью на холодной земле было далеко не лучшей идеей, но выбирать было не из чего. Я открыл глаза и, увидев над собой пасмурное небо, попытался издать хоть какой-нибудь звук, чтобы убедиться, что способен подавать признаки жизни. Получился жалобный стон. Заслышав скрежещущий звук сбоку, я с трудом повернул голову в ту сторону. Эмриэн, помешивая что-то в котелке, внимательно смотрел на меня, и в то же мгновение я понял, что пахло травяным отваром.
- Доброе утро, - осторожно произнес он, вновь занявшись готовкой.
- Неслыханная вежливость, - я сел, потирая затекшую шею, и оглянулся. – А где Гарет?
- Пошел на охоту, - Эмриэн не сдержал ехидного смешка.
- Он вернется?
- Будем надеяться.
В общем-то, от принца ничего другого и не ожидалось. Оставалось только радоваться, что лечение Эмриэна помогло, и надеяться, что он найдет какую-нибудь еду. Эмриэн поднял с земли какую-то деревяшку и, к моему изумлению, зачерпнул ей варево из котелка. Понюхав содержимое, словно заправский дегустатор, он отпил и протянул мне.
- Это что? – поинтересовался я, больше имея в виду импровизированный бокал. Он оказался полым стволом какого-то растения, а роль дна играл очень плотный лист, намертво приклеенный к основанию. В очередной раз подивившись находчивости Эмриэна, я отхлебнул отвар и закашлялся. – Что за дрянь?
- Что за просторечие, сэр, - цокнул языком Эмриэн. – Это наше средство утоление голода, пока не найдем еду.
- Твоей целью было сделать его настолько отвратительным, чтобы отбивать всякий аппетит? – мне жутко хотелось сплюнуть на траву, но, держась изо всех сил, я позволил себе лишь вытереть рот рукавом, отчего Эмриэн развеселился еще больше. Сказать что-нибудь едкое ему помешал подошедший Гарет. Он бросил перед костром небольшого барсука и, ничего не сказав, отобрал у меня бокал с варевом. Мы с Эмриэном переглянулись и с удовольствием пронаблюдали, как изменился в лице принц, испив «средство утоления голода». Куда сильнее меня скованный с детства законами этикета он позволил себе лишь процедить:
- Что это за мерзость вы пьете?
- Эмриэн варит очиститель для одежды, - нашелся я. Гарет отвернулся, сплевывая, а Эмриэн наградил меня взглядом, на пару мгновений заставившим устыдиться.
Спустя пару часов мы поели и, придя в хорошее расположение духа, практически подружились. Причины нашего пребывания в лесу тщательно замалчивались, будто бы кто-то из нас мог их забыть. Как только воцарялась тишина, выражения наших лиц менялись на напряженно-тревожные, и каждый вслушивался в звуки леса, пытаясь отметить что-то необычное. Я избегал смотреть на Эмриэна, поэтому Гарет быстро завладел моим вниманием. Редко удавалась возможность рассмотреть его вблизи, поэтому раньше он казался мне отстраненно-туповатым. Словно ничему не придавал значения. И это раздражало. Теперь же я буквально видел, как тяжелые мысли крутятся в его голове. Он сдвинул брови, сосредоточенно глядя в огонь, и, наконец, нарушил молчание:
- Я знаю, куда мы теперь должны пойти.
Я перевел взгляд на Эмриэна, надеясь, что он скажет что-нибудь язвительное вроде «Ну наконец-то нашелся тот, кто будет указывать нам, что делать», но тот лишь заинтересованно посмотрел на Гарета, и я с удивлением понял, что его слова задели только меня.
- Мой дед по матери – франкский король. Мы должны добраться до границы, переправиться и попросить его помощи, - Гарет хлопнул ладонью по колену, выпрямляясь, а я не смог сдержать смешка.
- Осмелюсь напомнить, что хоть морская граница не так далеко, переправиться туда мы вряд ли сможем.
- И что ты предлагаешь? – неожиданно подал голос Эмриэн, не разговаривавший со мной с самого пробуждения. – Вернуться на верную смерть? С твоими-то подвигами?
Сотни мелких иголок пронзили мое тело насквозь. Язык отнялся, веки вмиг стали тяжелыми. Я будто выпал из настоящего и просто наблюдал со стороны, как Гарет и Эмриэн говорят о чем-то и собираются. Сказать, что подобное состояние было для меня новым – не сказать ничего. Меня нельзя было лишить дара речи. Нельзя было оставить меня безмолвным, это не позволено никому, даже Эмриэну. Так почему я сижу и тупо смотрю, как эти двое решают за меня, что делать? Вскоре Гарет взял котелок и ушел, оставив Эмриэна тушить костер. Дождавшись, пока принц скроется из вида, он присел рядом со мной так близко, что я почувствовал соприкосновение плеча с плечом.
- Александр? - позвал он, но, не дождавшись реакции, посмотрел на чадящий костер. – Ладно, я понимаю, тебе нужно пережить, что ты впервые в жизни оказался неправ.
- Я прав, - по-детски отозвался я.
- Конечно, - Эмриэн кивнул, соглашаясь, и положил голову мне на плечо. Я вздрогнул. – Но он прав больше. У нас нет другого выхода. Или помочь ему вернуть власть, или погибнуть.
Гарет вернулся с котелком, полным воды, и мы тотчас отправились в путь. Как оказалось, у него при себе был компас, так что вскоре даже была найдена правильная дорога. Мы шли молча, предпочитая тратить силы на ускорение шага.
Я не мог понять, что должно было случиться дальше. Мои убеждения столкнулись с реальностью, оказавшейся куда более жестокой и беспощадной, чем можно было представить. Но это не значило, что я отказался от них. Возможно, члены организации настроены излишне радикально, и кто знает, что теперь творится в королевстве, но они делали это во благо. А без грубой силы редко удается добиться чего-нибудь стоящего. Когда я думал об этом, в какой-то момент все казалось ложью, а в какой-то – неопровержимой истиной. Осознание того, что я мог все изменить, теперь не помогало. Да, я мог поддержать Гарета в попытках восстановить власть, а мог броситься на него и свернуть шею. И что с того? Что мне это даст? Возможность навести порядок в государстве была крайне призрачной в любом случае. Я пытался честно ответить себе, чего хочу, и каждый раз приходил к мысли, что не знаю.
Мы шли очень долго, не останавливаясь даже утолить жажду: на ходу передавали друг другу котелок. Лес казался бесконечным и беспросветным. Еще одной особенностью правления покойного короля было полное неумение распоряжаться ресурсами. Почему вокруг столицы не вырубался лес? Почему рядом не строились города и деревни? Почему, собственно, столица находилась практически на берегу моря, а не в центре страны? Государство располагалось на территории немаленького острова, но каждый город, даже столица, жил обособленно от остальных. Неудивительно, что у граждан было мало общности. Но никому не нужно было исправлять это, ведь собственное благополучие куда важнее, чем народное.
Мы остановились, когда начало темнеть. Гарет снова отправился охотиться, что было крайне мудрым решением в сгущавшихся сумерках, а мы с Эмриэном собирали хворост для костра. Удивительно, но, несмотря на то, что мы привыкли к городскому комфорту, положение казалось уже не таким паршивым. Так как мы, судя по всему, приближались к морю, стало довольно прохладно, и я, достаточно продрогнув, с первого же раза смог высечь искру, чтобы разжечь костер. Горделиво оглядевшись в поисках Эмриэна, я наткнулся взглядом на его зад, торчавший из кустарника рядом.
- Что ты делаешь?
- Скоро пойдет дождь, - глухо отозвался он, выкидывая наружу ветки, - накроем кустарник верхней одеждой и будем спать там.
- Мы же замерзнем.
Зад зашевелился, и Эмриэн медленно высунулся наружу, одергивая рубаху. В его волосах застряла, наверное, сотня веточек и листиков, а через щеку тянулась свежая царапина.
- Ты предпочитаешь замерзнуть или вымокнуть и замерзнуть? К тому же, мы будем лежать там втроем… Ты разжег костер? – я кивнул и, протянув руку, коснулся пальцем его щеки. Эмриэн вздрогнул и прижал к ней ладонь. – Что?
- Ты оцарапался, - замерев, он смотрел на меня немного удивленно, и языки пламени оттеняли лицо и блестели в его глазах. Я потянулся к нему, отнимая руку от щеки, но хрупкий момент был разрушен шумом в той стороне чащи, куда ушел Гарет. Наверное, он заколол какую-то дичь. Удивительно, на какие вещи способен человек, владеющий мечом.
- Гарета не могли отравить? – неожиданно спросил Эмриэн, отряхивая колени. Я качнул головой, не желая говорить, что был не в курсе. – Похоже на то. Его будто бы пытались ослабить. Он сказал, что когда шел к дворцу, почувствовал тяжесть в голове, а потом все померкло.
Не дождавшись от меня поддержания беседы, он начал устанавливать котелок над костром. Вскоре появился Гарет, держа в руке истекавшую кровью птицу. Представив себе, как он проткнул ее, такую маленькую, мечом, я едва сдержал смешок. Когда мы закончили трапезу, создавалось ощущение, что была глубокая ночь. Эмриэн, сильно утомившийся от долгого пути и готовки, лег спать. Свою куртку он предусмотрительно положил на кустарник и спустя некоторое время начал дрожать. С мыслью о том, что на ночь надо бы разжечь костер поближе к месту сна, я накрыл его своим пиджаком и снова сел рядом с Гаретом.
- Редкостная забота о слуге, - заметил он.
- Он мой друг.
- Мне не понять, - Гарет фыркнул, вызывая огромное желание врезать промеж глаз, но я сдержался и промолчал. – Александр, скажи, зачем тебе это все?
- Что ты имеешь в виду? – я обхватил рукой колено, пытаясь согреться, и понадеялся, что не выскажу принцу все, что думаю.
- Зачем ты вступил в эту организацию? И почему спас меня? Я не понимаю, - он глянул на меня и снова посмотрел в костер.
- Я же говорил, что сам не знаю, зачем тебя спасал, - Гарет усмехнулся, переводя взгляд на Эмриэна. – Я считаю, что в нашем государстве все политические действия направлены лишь на то, чтобы повысить благосостояние знати и власть имущих. Культура практически не развивается, наука – лишь в нужном направлении, социальные и рыночные отношения на примитивном уровне. Я вступил в организацию, потому что люди, состоящие в ней, хотят изменить это.
Гарет молча выслушал меня, все еще наблюдая за спящим Эмриэном. Когда он собрался с мыслями, чтобы ответить, я уже перебрал в голове всевозможные варианты.
- Я не знал, что тебя это волнует. Твоя репутация…
- Идеальное прикрытие, не так ли? – перебил я, не желая выслушивать обвинения за то, кем не являюсь. Этого мне хватало дома.
- Ты прав, - сказал Гарет, и я не решился спросить, в чем именно, чтобы не нарушать его задумчивости. Спустя несколько мгновений пошел дождь, что, как мне показалось, стало неким символом, необходимым в этом разговоре. Символом перемен. Гарет накрыл сложенным плащом наше подобие шалаша, а я не стал отбирать у Эмриэна пиджак и просто лег к нему вплотную, чтобы холодные капли воды не попали на меня.
К середине следующего дня мы наконец выбрались из леса. Идти по полю, залитому солнечным светом, вдыхая свежий холодный ветер, было поистине волшебно. Мы даже начали разговаривать друг с другом, отвлекаясь от тяжелых мыслей. Когда вдалеке показались дома какой-то деревушки, мы пришли в неописуемый восторг и, забыв об усталости, прибавили шаг. Последние метры были преодолены практически бегом.
Узнав о том, кто пожаловал к ним в гости, жители деревни, казалось, бросили все силы на то, чтобы угодить нам. Нас накормили, переодели, подлечили ссадины, а староста позволил устроиться на ночлег в его доме. Вечером чуть ли не все жители собрались послушать о наших приключениях. Рассказывал, конечно, принц, и больше всего я боялся, что в начале истории мне будет уделено пристальное внимание, однако он проявил чудеса такта и даже не упомянул о моей роли в перевороте. Впрочем, в тот день он вообще редко обращал на меня внимание. Когда Гарет изъявил надежду как можно скорее добраться до владений франков, жители наперебой начали предлагать свою помощь, и в итоге было решено на рассвете отправиться в пограничный город, где располагался порт. Мы с Эмриэном переглянулись.
- Знаешь, - сказал я, когда удалось отвести Гарета в сторону, - мы не поедем с тобой. Вернемся обратно тем же путем.
- Почему? – удивился он.
- Не хотим участвовать в военных действиях, - полушутливо отозвался я. – Мы – люди не того уровня, чтобы отправляться с тобой к франкам. Нашей задачей было помочь тебе это сделать.
- Неужели ты боишься? – Гарет сложил руки на груди. – Понимаю, ты – предатель, он – слуга. Но я обязан вам обоим жизнью.
- Не думаю, что твой дед посчитает это весомым аргументом. Я не собирался тебя уговаривать, лишь ставлю перед фактом.
Видимо, мой ровный тон подействовал на него успокаивающе, так как, проснувшись следующим утром, мы с Эмриэном обнаружили, что он уехал. На подушке рядом с собой я нашел позолоченный компас. Добрые жители деревни везти нас в опальную столицу отказались, но дали с собой целый мешок припасов, оружие, утварь и палатку. Жить теперь можно было куда веселее, но один вид опушки угнетал.
- Пойдем медленнее? – предложил Эмриэн, когда мы вновь вошли в лес.
- Хочешь как следует насладиться красотами чащи?
Он пихнул меня, заваливаясь в сторону под тяжестью груза, но скорость мы сбавили. По сравнению с тем расстоянием, что было пройдено до этого за такое короткое время, наш поход казался вечерней прогулкой. Сумки тянули плечи, поэтому, когда солнце наполовину зашло, мы уже начали подбирать место для привала. Небольших полянок, похожих на те, где мы останавливались раньше, почему-то не встречалось. Удалось найти лишь место, где деревья росли не так близко друг к другу. Пока я устанавливал палатку, Эмриэн развел небольшой костер и наклонился над ним, согреваясь. Я медленно встал, наблюдая за ним. Теперь, когда с нами не было Гарета, мы могли вести себя, как хотели, но почему-то ничего не изменилось.
- Я всегда знал, что ты такой, - неожиданно сказал Эмриэн, оборачиваясь.
- Какой?
- М-м-м, умный, - нашелся он. Я усмехнулся, поднимая брови. – Я имею в виду, что ты никогда не был тем, кем притворялся перед всеми. То есть я, конечно, не ожидал, что ты замахнешься на трон, но…
Я шагнул к нему и, схватив за рукав, поцеловал в губы. Это был наш второй поцелуй и, если честно, куда приятнее первого. Было жарко и стыдно, ибо мужчинам не пристало заниматься подобными вещами, к тому же вносило лишнюю сумятицу в достаточно непростую ситуацию, но было невероятно хорошо. Эмриэн медленно, будто спрашивая разрешения, опустил ладонь на мое плечо, а я, молчаливо позволяя, смял его куртку на спине, притягивая к себе ближе.
Три дня, проведенных в пути, заставили забыть обо всем, что оставалось за пределами леса. Иногда, конечно, я ловил грустный взгляд Эмриэна, устремленный в огонь, или пытался прогнать из головы мысли о том, что будет, если Гарет не справился. А если справился? Но в целом на это просто не оставалось времени, особенно учитывая, что мы потеряли палатку: забыли взять ее, уходя с привала, а погода день ото дня становилась все неприятнее. Когда лес начал редеть, меня охватило волнение, никак не желавшее уходить. Я сжал компас, четко указывавший направление на дворец, и глубоко вздохнул. Если Эмриэн и волновался, то виду не подавал; он вполне спокойно поглядывал на меня время от времени и шел даже чуть быстрее. Наверное, рассчитывал поскорее встретиться с матерью. Я же рассчитывал не быть убитым в первые минуты пребывания в родном городе.
И вот наконец мы увидели пустующий особняк рядом с дворцом, не будь которого, мы бы не смогли скрыться незамеченными. Я взял Эмриэна за плечо, придерживая чуть позади себя, когда мы осторожно прокрались мимо ограды, и выглянул на площадь. Сердце болезненно сжалось при виде пустующей мостовой, мокрой после дождя, но на которой были все еще заметны пятна крови. Везде валялись деревяшки, обломки мечей и копий и обрывки ткани. Караула не было видно. Я прислонился спиной к ограде и посмотрел на Эмриэна.
- Что будем делать? – спросил он, оглядываясь в поисках людей.
- Не знаю, не понимаю, что происходит.
- Давай проберемся домой и посмотрим, есть ли там кто-нибудь, - предложил Эмриэн, даже не представлявший, какую бурю эмоций поднял во мне, сказав про особняк отца «домой».
Я кивнул и стремительно, боясь передумать, вышел из убежища. Справа послышался стук сапог по мостовой, Эмриэн что-то крикнул, и меня схватили под руки двое мужчин и потащили во дворец. Я попытался сопротивляться, но стальная хватка обездвиживала. Судя по звукам, Эмриэна вели вместе со мной. Во дворце, как ни странно, было чисто, и все вроде бы шло своим чередом, независимо от происходившего на улице. Один из мужчин распахнул ногой двери в зал, и меня бросили на колени перед троном. Эмриэн упал рядом, застонав от боли. Подняв головы, мы увидели Гарета с безмятежным выражением лица, но вцепившегося в подлокотники трона так, что побелели костяшки пальцев. Рядом с ним стоял низкий мужчина в плаще с гербом франков, сурово взиравший на нас.
- Кто вы? – громогласно спросил он.
- Я – Александр, младший сын министра финансов, а это, - я кивнул на Эмриэна, - мой слуга.
Гарет округлил глаза, но как только король перевел взгляд на него, выражение его лица вновь стало отстраненно-официальным.
- Это тот человек, о котором говорили они, ваше величество? – поинтересовался мужчина. Я удивился тому, как быстро принца успели короновать, а Гарет медленно кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда. Он явно пытался что-то сказать.
- Это те люди, благодаря которым я сейчас нахожусь здесь.
- Позвольте напомнить, что один из них – предатель, сир.
- Он не больший предатель, чем мой отец, - такой серьезности в голосе Гарета я не слышал никогда.
- Полагаю, это стоит оставить для частной беседы, сир. А пока… Арестуйте его, - он указал на меня. – Мальчишку отпустите.
Меня вновь подхватили под руки и потащили прочь из зала, будто я сам не мог идти. Гарет беззвучно зашевелил губами, как я предположил, пытаясь сказать, что все будет хорошо, а Эмриэн, медленно поднявшийся, попытался броситься вслед за мной, но не смог из-за онемевших от холода каменного пола ног.
Меня посадили в отдельную камеру, и, честно говоря, больше всего я боялся встретиться с товарищами по организации, поэтому во время прохода по коридору старался не смотреть по сторонам, и сел в самый угол, чтобы меня не было видно. Впрочем, казалось, узники не оживились. Я услышал голос, похожий на голос Уайльдгрейва, продолжавший какую-то беседу:
- Говорят, они там сгинули.
- Не несите чепухи, - визгливо отозвалась леди Гратлин. Я вздрогнул – судя по звуку, ее камера была напротив моей. – Находчивости у детей – хоть отбавляй.
- Но ума мало, - возразил Уайльдргейв, - а без этого…
- Молчал бы со своим умом, - рявкнул некто, напоминающий Фаррара.
Я прикрыл глаза и представил, что нахожусь на собрании организации, но испытал лишь отвращение. Слова их были мудры всегда, даже сейчас, в темной сырой темнице, но только теперь я понял, насколько они пусты. Их идеи были бы хороши, если бы кто-то слушал. Но демагогия правила бал, и это привело к трагедии, так как каждый считал себя умнее остальных, со снисхождением относясь к ним. У них не было общности. Они не работали вместе, потому что настолько погрязли в самолюбовании, что не видели никого кроме себя. Я вспомнил, как Гарет и Эмриэн ошарашили меня, решив, что мы отправимся просить помощи у франков. Меня покоробила не идея, а то, что ее предложил не я. И поддержали не меня. И я – демагог, сидел, наблюдая, как работают сообща принц и слуга. В них не было спеси, и это влекло меня в обоих, ибо противоположное притягивает противоположное.
Поздно вечером меня разбудил скрежет ключа, поворачивающегося в замке камеры. Я встрепенулся, открывая глаза, и увидел в тусклом свете Эмриэна. Он подошел ко мне и поставил рядом тарелку с едой, но хотя голод особенно терзал меня пару часов назад, все, что я сделал – обнял его, утыкаясь носом в живот. Эмриэн погладил меня по волосам и тихо заговорил в своей обычной манере:
- Поешь. Это от матери в благодарность за то, что ты спас меня. Твоя семья тоже жива, представь себе, они считают тебя героем. Я слышал, завтра состоится трибунал, тебя должны отпустить. В заговоре ты играл чуть ли не самую маленькую роль, но если бы не ты, Гарета бы не было в живых.
Эмриэн оказался более чем прав, хотя после десяти смертных приговоров подряд ждать своей участи было невероятно жутко. Как поведал мне после Гарет, он вовсе не хотел казнить этих людей, но на него надавил дед. Он, поморщившись, передал его слова о том, что тот будет контролировать правление молодого короля, пока он не научится всем премудростям этого дела. Одному богу известно, как Гарет умудрился через два дня после трибунала протащить закон о восстановлении прежней системы образования.
- Встань, - торжественно произнес Гарет, вкладывая меч в ножны. Я поднялся с колен и, кивнув ему, под громкие аплодисменты повернулся лицом в зал. Эмриэн в пурпурной мантии с лицейской нашивкой стоял в первом ряду. Он так счастливо улыбался, что казалось, одной только этой радостью можно было заполнить весь дворец.
Когда я был маленьким, меня часто спрашивали, кем я хочу стать, когда вырасту. Ответ всегда был один – королем. Нет, я не хочу стать королем сейчас. Советником тоже быть неплохо.
КОНЕЦ
правила голосования! читать обязательно!
Если вы автор, получивший право голосования:
За любой свой текст объемом более 10 000 знаков, который участвует в конкурсе, вы можете дать от 0 до 10 баллов каждому тексту-участнику. Написали 2 текста? У вас 20 баллов на каждый текст. Три текста? 30 баллов. И так далее. За себя голосовать нельзя. Присылайте заполненную таблицу, которая должна выглядеть вот так, на адрес: [email protected] с пометкой "Результаты голосования".
Мы были бы очень признательны, если бы вы прислали заполненную таблицу один раз, чтобы не возникло путаницы с голосами.
Комментировать тексты можно! Помните: вы – им, они – вам.
Поскольку участие анонимное, для ответов на комментарии читателей будет заведен гостевой профиль. Логин и пароль высланы всем участникам на почту.
Читатели и авторы внеконкурсных текстов могут распоряжаться суммой в один балл (вы можете ставить +1, -1 либо не ставить ничего). Голосовать могут только пользователи, зарегистрированные в дайри до 1 августа 2011 года. Голоса принимаются только с минимальным комментарием, например: "+1! Заявка раскрыта полностью, характеры отлично прописаны, сюжет захватывает. Спасибо, автор!"
-
-
21.12.2011 в 12:27Спасибо.+1
-
-
21.12.2011 в 14:54Трогательная в чём-то и небанальная история. Понравилось то, что повествование не зациклено на любовной линии, но гармонично с ней переплетается. Спасибо)
-
-
21.12.2011 в 16:45Seconte, большое спасибо, автор очень надеялся, что любовная линия не похожа на заплатку на сюжете)
-
-
21.12.2011 в 17:32+ 1.
-
-
01.01.2012 в 18:02+1
-
-
04.01.2012 в 20:03+1