Конкурс, тур 3: работа 5

[konkurssvobodaslova]

Название: Адвокат Жнеца и Жнец адвоката
Рейтинг: PG-13
Жанр: производственный роман двух работников косы и капюшона
Размер: мини
Объём: примерно 38 тысяч знаков
Тип: слеш
Описание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка:

смотреть gif

Предупреждения: трудовые смертобудни: смерть второстепенного персонажа

читать оридж "Адвокат Жнеца и Жнец адвоката"

Кеннет Нейсмит и не догадывался, что стал причиной смерти двадцати пяти человек.
В судьбоносный момент он подошёл к перекрестку, взглянул на светофор, мигающий зелёным, и решил подождать.
Спустя минуту Кеннет переходил дорогу, а водитель автобуса нервно постукивал пальцами по рулю и не находил себе места. Он уже давно принимал вместо своих таблеток те, что были прописаны его собаке, но до решения Кеннета шансы у него оставались. Будь пешеходный переход пуст, он прибавил бы скорость и проскочил на красный, сам занервничал бы – и в дальнейшем наверняка вёл бы себя осмотрительней. Но водитель был вынужден пропустить пешехода и тем самым обрёк себя на вспышку ярости пару миль спустя.
Два дня в прессе оплакивали катастрофу на дороге, потом ещё немного порассуждали, причастны ли к этому мусульмане и ирландцы. Вскоре прения переключились на скандальную беременность прошлогодней мисс Великобритания. Уж к этому-то мог иметь отношение и мусульманин, и ирландец. Дело, касающееся каждого, как сказал один не в меру честный репортёр.
Но, что бы пресса не считала интересным, автобус перевернулся, и двадцать пять человек познали самих себя. Кеннет зашёл в свой любимый корейский ресторан и взял две порции гречневой лапши на ужин.
Дома его уже ждала посылка без обратного адреса.

Уличная пробка была по-английски обстоятельной. Каждый её участник считал своим долгом выразить накопившееся негодование, а потому от автомобильных сигналов закладывало уши. Казалось, несколько улиц закупорило одним лишь звуком и переработанными топливными выдохами.
- Это надолго, - предупредил водитель такси.
Кеннет расправил складку на балахоне. Коса никак не могла уместиться в тесном салоне, но, будучи чем-то потусторонним, запросто проходила сквозь крышу такси без какого-либо вреда для обивки.
- Я знаю.
- Час пик.
- Он самый, - ответил Кеннет, пытаясь понять, чего от него хотят.
- Нечасто Смерть в пробке стоит, а? – хохотнул таксист. – Работка-то не горит?
- Я еду на свою основную, человеческую работу, - ровно сказал Кеннет.
- А, так вы, наверное, недавно Жнецом стали? Я слышал, многие первую неделю привыкнуть не могут, всё за старые места цепляются.
- Меня уведомили полгода назад.
Полгода назад, поужинав гречневой лапшой и посмотрев новостной сюжет о трагическом происшествии с автобусом, Кеннет вскрыл посылку. И узнал, что больше не является Кеннетом Нейсмитом, с чем корпорация «Смерть» его искренне поздравляет.
В письме всё излагалось с несколько иными акцентами, но Кеннет воспринял послание именно так.
Таксист продолжал о чём-то рассказывать, упомянул родственника своих знакомых, сосед которого стал Жнецом и теперь горя не знает. Кеннет смотрел в окно с тоскливо-терпеливым выражением лица человека, который терпит адскую зубную боль, но идти к стоматологу не собирается.
Плотный поток машин впереди и энтузиазм водителя не оставляли выбора: придётся нарушить данное самому себе обещание.
Кеннет оставил на сидении деньги за поездку, набросил капюшон на голову. И перенёсся в городскую юридическую консультацию, где работал последние десять лет.
При его появлении секретарша подняла голову от маленького яркого мандарина, который раскрашивала лаком для ногтей.
- А, привет, Кеннет, - улыбнулась она.
- Привет, Лора. На этот раз мандарины?
- Ага, через неделю выставка Странного Творчества, думаю поучаствовать.
- Желаю победить.
Рабочий день ещё не начался, но в большом кабинете, освещённом ярко, как операционная, витало напряжение. Слишком много эти стены слышали ругани, воззваний к совести или высшим силам.
Лора закрутила один флакончик лака и взяла другой.
- Это вряд ли, - вздохнула она. – В прошлый раз победителем стал тот, кто привёл голого человека.
- Тоже мне, искусство.
- Ну не скажи. На самом деле этот человек был обмотан туалетной бумагой, а уже поверх было нарисовано, что он голый. С трёх шагов не различишь.

Кеннет с ненавистью нацепил на балахон бейджик с надписью «Три Века Непогоды». Таково было его новое имя. И он терпеть его не мог. Не выносил всё, что было связано со статусом Жнеца, но имя оттягивало на себя большую часть неприязни.
Из-за него пришлось менять все документы (в паспорте теперь красовалось хмурое лицо в обрамлении капюшона). Из-за него он чувствовал себя случайно выжившим могиканином. Ну и вообще звучало оно то ли нелепо, то ли пафосно, то ли всё вместе.
- Кеннет, привет, новая мантия?
- Привет. Нет, куда там.
- Ах, я почти скучаю по твоим костюмам! Когда ты был в них, за тебя хотелось замуж.
- А сейчас не хочется?
- Сейчас хочется перекреститься.
Собирались коллеги, часы на стене залихорадило в преддверии рабочего дня.
Кеннет придвинул к себе свою бумажную Голгофу.
Консультация предоставляла бесплатные услуги для тех, кто не мог нанять себе адвоката. И как водится, все бесплатные услуги сопровождались бесконечным количеством неприятных моментов как для тех, кто их оказывал, так и для тех, кто получал. Раздражённые, юридически неграмотные, нервные люди часами осаждали раздражённых, усталых, нервных консультантов.
За утро Кеннет успел в меру своих возможностей помочь десятку людей, пообещать помочь двум десяткам, ошпариться кофе, не единожды быть обруганным, сходить на три судебных заседания, выиграв два из них, поулыбаться в ответ на угрозу физической расправы и прогнать двух сектантов, один из которых пытался под шумок продать теплостойкую сковородку. На закуску Кеннет, не выказывая истинных чувств, объяснил крайне старому джентльмену, что выплатой пособий не заведует, этим занимается совсем другая организация – объяснил и даже уложился в полчаса.
В обеденный перерыв он быстро сжевал бутерброд и, пользуясь тишиной опустевшего кабинета, попытался немного подремать на пухлых папках с делами.
Именно в тот момент, когда мысли начали блаженно путаться, он услышал звонок.
В этом звонке слились все злые будильничьи чаянья, вся неожиданность трезвона подкравшегося вплотную трамвая, всё дребезжание привязанной к собачьему хвосту консервной банки.
Кеннет застонал и накрыл голову делом об установлении опеки над девятилетним Брайаном, который просил всего лишь не разлучать его с хомячком.
Звонок означал, что одному из жителей подотчётного Кеннету района вздумалось умереть. Как не вовремя.
Сигнал не собирался замолкать, становясь всё более невыносимым.
Кеннет по опыту знал, что и не смолкнет. Причём никто ничего не слышал, звонок предназначался именно для него.
Источник звука находился в получасе езды на машине и в одном щелчке пальцев Жнеца. «В конце концов, это ведь будет честно, если прилагающаяся к неудобствам способность поможет устранить их немного быстрей», - подумал Кеннет и протянул руку к отставленной в угол косе.
Во время переноса в пространстве Кеннета больше всего поражал контраст запахов. Глаза он зажмуривал и открывал в точке назначения – но всегда чётко представлял себе, что увидит. Звон был и тут, и там. А вот подготовиться к изменению окружающего воздуха не удавалось. И каждое удивление было новым.
В кабинете пахло духами, перегревшимися сканерами, залежами бумаг и валерьянкой. В новом месте пахло временем, вечностью и почему-то молотым перцем.
Надышавшись, Кеннет скользнул взглядом по белым стенам. На одной из них размещался аппарат, который последние полгода явно издевался над его жизнью, выжидая самые неподходящие моменты, чтобы начать трезвонить.
По циферблату на передней панели крутились стрелки в виде двух крошечных кос. Чуть ниже чёрным по чёрному проступала надпись: «НОРНА-1971: Нормативно-Объективный Распределяющий Нагрузку Аппарат».
Из щели с ужасным механическим визгом вылезла бумажка.
У аппарата был человеческий почерк. Не самый красивый, но разборчивый.
В записке указывались имя, адрес и время. До момента чьей-то смерти оставалось сорок пять минут.
Вот только Кеннет Нейсмит не собирался иметь к этому никакого отношения.
Он перенёсся снова, но не в кабинет, а в уютный парк возле своего дома.
В Оркестровом парке всегда было по-особенному тихо – он очень музыкально молчал. Кеннет купил колу и опустился на щедро согретую солнцем скамейку-скрипку, где и сидел, пока не возникла угроза в лице поливальщика клумб, который орудовал шлангом, как лихой рокер – своей гитарой.
Фонтан являл собой каменный орган. Вместе с музыкой из него вырывались струи воды, расцветали искрящимся цветком и лились вниз, окатывая скульптуру играющего органиста. Кеннет постоял рядом с ним, любуясь радугой от водных брызг, и двинулся по аллее дальше.
Между статуей трубача и гигантским контрабасом толпились люди. Они суетились вокруг распростёршегося на земле старичка, которому явно было очень нехорошо. Приближение Кеннета всех взволновало. Один из мужчин, нервно улыбаясь, ухватил его за рукав.
- Э-э-э, мистер Жнец, а вы тут по профессиональной обязанности?
Кеннет глубоко вздохнул. Он бы с удовольствием не носил балахон, но это считалось преступлением на уровне подделки документов.
- Нет, я простой юрист и гуляю во время обеденного перерыва, - сказал он.
- А, отлично. Мы тогда скорую помощь вызываем, да?
До указанного в задании времени оставалась минута.
Кеннет кивнул, бросил взгляд на старичка и пошёл прочь.
Чёртова профессия опять привела его на место, где он должен был, но не хотел находиться.
Он мог просить всех продолжать называть его Кеннетом, но в письменных документах проходил как Три Века Непогоды. Он мог не пресекать жизни, но не мог не брать задания и не оказываться в нужном месте в нужную минуту.
Выбросив в урну так и не открытую бутылку колы, он направился к дороге, собираясь поймать такси и вернуться в консультацию с опозданием, но естественным путём.
По солнечным аллеям шёл мрачный Жнец, волоча за собой косу.

- О-ох, опять наркотики!
- Меняю наркотики на выселение.
- Зачем мне выселение, мне бы лучше опеку. Или развод на худой конец.
- У меня есть развод, но он мне нравится. Могу отдать уголовку.
- Это к Джинджер, она такое любит.
- Она и чай с сахаром пьёт. Джиндж, так меняемся?
- Естественно. Уголовные дела всегда интереснее.
- И растворимый кофе вкуснее, да?
- Да, вкуснее!
Под разгружающую мозги болтовню в консультации кипела работа. Кеннет испытывал желание построить вокруг себя танк и не выходить наружу до самого конца света. Привычное состояние для второй половины дня.
Но на эту должность он устраивался сам. Он искал вакансии, посылал резюме, проходил собеседование – и всё это по собственной инициативе. Этим консультационная приятно отличалась от корпорации «Смерть».
Обнаружив, что не прочёл ни слова из открытого дела, Кеннет потёр веки. Следовало собраться и досидеть оставшееся время.
- Пройдите, пожалуйста, к восьмому столу, - донёсся голос Лоры от её конторки.
- Это тот, что у окна? Отлично, мне уже нравится мой адвокат.
За восьмым столом работал Кеннет.
Он поглядел на приближающегося к нему клиента и даже удивиться не сумел. К нему шёл Жнец. Чёрный балахон ниспадал до пола, древко косы постукивало о керамическую напольную плитку. Лезвие было украшено ярко-жёлтым брелком в виде смайла.
Незнакомый Жнец оказался совсем не мрачным. Радость жизни и кипучая энергия буквально освещали его капюшон изнутри. На щеках его сиял румянец, на губах – улыбка, которой невозможно было не ответить. Он был длинноносым и обаятельным.
- Приветствую, коллега, - сказал он, присаживаясь на кресло для клиентов. – Я – Жнец одиннадцатого участка, Небезвыходное Положение.
- Жнец участка одиннадцать-а, Три Века Непогоды, - представился Кеннет.
- Сосед, значит, - Небезвыходное Положение совсем расцвёл. – Твой участок раньше был частью моего, но, сам понимаешь, больше людей – больше смертей. Население растёт, я не успевал махать косой, вот мой район и поделили. Только работки меньше не стало, а?
Он подмигнул, совсем не осуждающе, даже заговорщически.
- Так в чём суть вашего дела? – спросил Кеннет, не желая говорить о неисполнении своих обязанностей.
- Повестку получил, - вздохнул Небезвыходное Положение. – Выселяют из съёмной квартиры.
Кеннет нашёл его личное дело на своём столе и погрузился в чтение.
Имя, сущность, семейное положение. Дата рождения, дата вступления в должность, дата будущей смерти. Мимоходом подумалось, что последнее – весьма важная информация, стоило бы её и в делах простых людей указывать.
Прожить господин Небезвыходное Положение должен был ещё полсотни лет. Чуть дольше, чем господин Три Века Непогоды.
Читая дальше, Кеннет обнаружил, что судебное разбирательство у клиента уже не первое.
- Меня пятый раз через суд выселяют, – пожаловался тот, стоило Кеннету поднять глаза. – Это дискриминация по профессиональному признаку!

- И ведь ни разу мне в лицо никто ничего не сказал! Вечно через суд общаются. Боятся, что я обижусь и пожну их всех. Не знают, что ли, о пятом законе метафизики, - разглагольствовал Небезвыходное Положение, размахивая руками и заставляя прохожих уворачиваться от свистящей в воздухе косы. Брелок метался как бешеный, будто сотрясаясь в припадке смеха над глупостью этого мира. – Я уже заранее говорить пытался, мол, не бойтесь, не смогу я никого убить. Если так не суждено, хоть косой умашись – лимиты жизни не исчерпаны, фатумная скорлупа на месте, о духовном пульсе молчу даже. А они всё равно шарахаются. Других Жнецов так не боятся, а мне вот везёт.
Рабочий день Кеннета уже закончился, но он не думал об этом, следуя за Небезвыходным Положением по улице и увлечённо слушая историю четырёх выселений.
- В прошлые разы я не отстаивал своё право жить там, где мне не рады, признавал иски и съезжал. Но сейчас... Ты бы видел мою квартирку, это ведь мечта! Во всём городе такой нет, да что там, во всём мире! Разве что в угодьях гигантских разумных муравьёв можно найти что-то подобное, но всё равно моя квартирка лучше.
Они подошли к одинокому дому в четыре этажа, стоящему посреди пустыря. Вошли в подъезд, освещение в котором было чуть ярче, чем нужно. Балахон идущего впереди Небезвыходного Положения резал глаз своей чернотой.
- Домовладелец отказывается со мной говорить. Сейчас увидите.
Они остановились возле обшарпанной двери на втором этаже.
- Мистер Гиллард! – Небезвыходное Положение забарабанил по ней кулаком. – Мистер Гиллард! Ну давайте поговорим!
- Сгинь! – прорычали из-за двери.
- Мистер Гиллард, - подал голос Кеннет, - я буду представлять интересы господина Небезвыходное Положение в суде и должен задать вам пару вопросов.
Щёлкнул замок, дверь приоткрылась на несколько сантиметров. И тут же захлопнулась.
- Сгиньте! Убийцы! Душегубы! Паркурщики!!!
Кеннет сел на лестничные перила и принялся писать в блокноте. Даже шаткое положение и собственное колено вместо стола не вредили его аккуратному почерку.
Небезвыходное Положение склонил голову набок, изучая его, и хмыкнул.
- Тебе так удобно?
- Да, конечно, - ответил Кеннет, не поднимая глаз от блокнота.
- Ну... извини тогда, что отрываю от удобств, но я ощущаю смутную потребность угостить тебя чаем. Пошли, заодно и свою квартирку покажу.

В квартире Небезвыходного Положения была очень странная планировка: из длинного коридора открывалось множество дверей, которые вели в крошечные комнатки. От их количества и компактности у Кеннета пошла кругом голова.
- Вот здесь я сплю, в этой комнате смотрю телевизор, в этой – храню одежду. Тут пью чай, тут – кофе, а в этой комнате потрясающая акустика, любой звук приобретает оперную многозначительность. О, ты ещё не видел мою комнату с тапочками?
Кеннет вежливо полюбовался на склад тапочек, а потом поплёлся за Небезвыходным Положением сначала в комнату для приготовления чая, а потом в дюймовочкин зал для его распития.
- Косу можешь повесить в оружейной. И мою тоже, если не сложно.
Ориентируясь по неопределённому взмаху руки, Кеннет открыл несколько дверей, пока не обнаружил клетушку с крючками, торчащими из стены. На одном из них висела рогатка, так что, видимо, это и была оружейная.
Пристроив там косы, Кеннет вернулся в комнату для чая.
- Совершенно сумасшедшая квартира, да? – спросил Небезвыходное Положение, колдуя с откидным столиком.
- Есть немного.
- Да брось ты дипломатию. Признай: у неё не все дома.
Кеннет позволил себе улыбнуться.
- Признаю, - сказал он.
Он сидел у одной стены, Небезвыходное Положение – у другой, но всё равно из-за отсутствия меж стен пространства их колени соприкасались.
- Тебе сколько ложек сахара?
- Две, пожалуйста, - сказал Кеннет.
И с ужасом пронаблюдал, как ложечка зачёрпывает из сахарницы и опрокидывается над его кружкой. Семь раз.
«Если не перемешивать, будет почти терпимо», - подумал он, с крайней осторожностью поднося кружку к губам.
Небезвыходное Положение блаженно прихлёбывал из своей.
- Крепче чая ничего не держу, сам понимаешь, Жнец всегда на службе, - развёл руками он.
- На чьей службе, хотел бы я знать, - не удержался Кеннет.
- Я никак не могу определиться. Или ликующего перерождения, или просто энтропии.
Кеннет пил чай, стараясь не морщиться по мере приближения к сахарным залежам. От предложенного блюдца с конфетами и печеньем он отказался крайне вежливо и нейтрально.
- А чем вы можете объяснить такую неприязнь домовладельца?
- Дай подумать... – Небезвыходное Положение потёр лоб. – Ну, всё было нормально. Разве что он довольно резко отреагировал, когда я показывал ему свою коллекцию. Я собираю копии с заданий, выдаваемых «Норной». Если бы существовала возможность заполучить их все, вышел бы список всех умерших, а значит, всех когда-либо живших. Это, конечно, невозможно, но как хобби себя оправдывает.
- И вы показали свою коллекцию мистеру Гилларду?
- Именно. Он нашёл там свою жену и очень огорчился. Причём деятельно огорчился. Вот ты, Три Века... Я ведь могу называть тебя просто Три Века?
«Что за анатомический нонсенс», - подумал Кеннет, но кивнул.
- Вот ты бы как себя вёл, если бы был сильно огорчён?
- Я бы вежливо улыбнулся. Это профессиональное.
Небезвыходное Положение хохотнул.
- Вот. Ты бы улыбнулся. Я бы сказал, что огорчён, ужасно, катастрофически огорчён и даже не знаю, когда теперь смогу стать прежним. А он запустил в меня утюгом.
- Утюгом?
- Угу. А когда я попытался извиниться и подарил ему новый, он бросил в меня и его.
Скорбно воздев брови, Небезвыходное Положение вздохнул. И вдруг спросил:
- А как ты стал Жнецом?
Кеннет помедлил. Он сам не раз задавал себе этот вопрос. И ещё один: «Неужели не было кого-нибудь менее занятого?».
- Против воли.
- Ой, да ладно. Это же интересно.
- Не мне.
В чашке остался уже один сироп. Пора было идти собирать показания соседей для процесса, но Кеннет сидел и разглядывал Небезвыходное Положение.
Его легко можно было представить в яркой футболке с какой-нибудь надписью, драных джинсах и запылённых кедах. Даже странно было, как человек вроде него был признан подходящим для должности Смерти. Впрочем, критерии отбора в Жнецы оставались тайной. Кеннета ведь выбрали.
- А ты как стал Смертью? – спросил он.
- О, это моя любимая тема, - Небезвыходное Положение весь засиял. – Кстати, я, чтоб ты знал, самый молодой Жнец в Великобритании.
- Хм, в газетах писали, что самому молодому Жнецу двадцать. А тебе, судя по личному делу, двадцать три.
Небезвыходное Положение махнул ложкой.
- Ну, да. Да. Он недавно появился, я теперь бывший самый молодой. Но мой рекорд по раннему вступлению в должность ещё никто не побил. Двенадцать лет. Папаша мой тоже из Смертей был. Пришло его время, как водится, собрались Жнецы города для прощания. Освободили, значит, душу, смотрят – а его косы нет. Я стащил. Они все в панику – как же так, человек не может косу держать, она же для него не существует. Поохали, а потом прямо на месте мне письмо и сочинили. Ну, а ты как в наши ряды вступил?
- Я съел тарелку гречневой лапши и посмотрел телевизор.
Небезвыходное Положение ухмыльнулся.
- У тебя не было шансов.
Пару минут спустя Кеннет решил, что пора и честь знать. Небезвыходное Положение вернул ему косу и вышел проводить в подъезд.
Щурясь от яркого света, он сказал:
- А ты, между прочим, сволочь. Твои непожатые ведь к нам потом переходят. Мне-то полезно размяться, а вот у Столетия Без Солнца свадьба скоро, а у Абсолютной Безболезненности так вообще тётушка болеет, вот-вот завещание составлять будет. Нельзя ему отлучаться. Лень тебе, что ли, косой махнуть?
- А может, лень, - мрачно сказал Кеннет. – Увольте меня за отсутствие трудовой дисциплины.
- И как ты себе это представляешь? Записка: «К сожалению, мы не считаем возможным продлевать Ваш трудовой контракт. С уважением, корпорация “Смерть”»? Или сожжение мантии и торжественное преломление косы о колено? Не бывает такого. Ты – Смерть, живи с этим.

Кеннет оторвался от стопки дел, при взгляде на которую Сизиф перестал бы считать свою работу утомительной и бесконечной. С наслаждением потянулся и решил, что чашка кофе ему не помешает.
Кулер стоял у окна, и Кеннет невольно поглядел на улицу.
По мостовой шёл щуплый мужчина с букетом цветов. За ним прогулочным шагом следовал Жнец. Кеннет знал, кто это, хоть и не мог разглядеть лица.
Обернувшись, Небезвыходное Положение отсалютовал Кеннету косой и сел в машину следом за мужчиной с цветами.
Едва тронувшись и набрав скорость, автомобиль врезался в столб.
Кипяток залил пальцы, Кеннет охнул и уронил чашку. Когда он снова выглянул на улицу, Небезвыходное Положение как ни в чём не бывало выбирался из разбитой машины. Водитель не шевелился.
Кеннет нанёс на ожоги крем и вернулся к своей работе.

Именно на заседаниях, проводимых судьёй Блэкбёрн, Кеннету чаще всего приходилось просить пятиминутный перерыв, чтоб перенестись к «Норне» и взять задание.
Взгляд судьи ясно говорил, что она об этом прекрасно помнит.
- Слушание дела по иску Гилларда к Небезвыходному Положению объявляется открытым.
Гиллард оказался невероятно худым стариком. Бледный, угловатый, больше всего он напоминал оригами в виде человека. Он постоянно оглядывался и вертелся, отчего конец козлиной бородки то и дело оказывался под воротником. Тогда Гиллард вскидывал голову, как старый норовистый конь при виде упряжи, и высвобождал бороду из плена.
- Его терпеть совершенно невозможно! – заскрипел он. Тряслась кожа под челюстью, сухая и обвислая, варанья. Трясся палец, обвинительно указывающий в сторону Небезвыхода.
Кеннет даже испытал лёгкую жалость к старику. Он сам не любил Жнецов, хоть и не имел даже призрачной возможности выселить одного из них из своего дома.
Общая концепция обвинений заключалась в том, что Небезвыходное Положение дышит, смотрит и существует.
- Не видать мне моей квартирки, - почти бесшумно вздохнул тот, когда Гиллард закончил.
Кеннет скосил на него глаза, но увидел только кончик длинного носа, торчащий из капюшона.
- Ваша честь, - сказал Кеннет, с сожалением отрываясь от разглядывания Небезвыходного Положения в пользу бумаг по делу, - из свидетельских показаний следует, что мой клиент поддерживает в квартире чистоту, не шумит и не доставляет никому неудобств.
- Он ходит! – воскликнул Гиллард. – Я слышу по ночам его шаги! Он специально топает, потому что я живу под ним!..
Судья стукнула молотком и призвала его к тишине.
Кеннет откашлялся.
- Небезвыходное Положение, вы действительно топаете по ночам?
- Нет, даже если и встаю на задание или по зову природы, по квартире я хожу в мягких тапочках.
- А какие-либо другие звуки в ночное время?
- Ну... Один раз, давно, коса упала с кровати и слегка грохотнула. Но я больше не сплю с ней, я сделал отличные крючки специально для неё.
- Таким образом, - продолжал Кеннет, - все три года проживания в доме мой клиент вёл себя безукоризненно, что подтверждается показаниями соседей. А со стороны домохозяина он неоднократно получал обвинения в том, что убивает людей и замышляет нечто преступное. Далее, мисс Уэб, живущая на втором этаже, недавно обзавелась девятой кошкой. В то время как моему клиенту было отказано в просьбе завести хомячка. Мистер Гиллард сослался при этом на правила проживания в домовладении, запрещающие животных. Этот и подобные случаи подтверждают, что дело не в шуме, а в личном отношении мистера Гилларда к господину Небезвыходное Положение и его профессии. Но законодательной регламентации суеверные страхи у нас пока не получили. У меня всё, ваша честь.
Кеннет сел.
Судья Блэкбёрн перевела взгляд на Гилларда, ожидая, не хочет ли он добавить что-либо. Тот только рукой махнул.
- Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения, - объявила судья.
Кеннет выдохнул и даже удивился тому, насколько, оказывается, был напряжён. Будто во время первого своего процесса. Тогда он проиграл дело, но это стало важным опытом и стимулом для будущего.
- Ты в своей речи из меня прямо жертву изнасилования сделал, - ухмыльнулся Небезвыходное Положение.
- Тогда бы я с тобой не работал, уголовные дела – не моя епархия, - сказал Кеннет.
Ответом был смешок и сложноклассифицируемый взгляд.
Некоторые люди находили особую прелесть в том, чтобы присутствовать на слушаниях. Может, они не имели денег на оплату канала, по которому крутили гораздо более интересные процессы. Может, ощущение реальности происходящего для них было важнее операторской работы и качества подбора актёров.
Кое-кого из зрителей Кеннет видел уже не в первый раз. В третьем ряду сидело рыжеволосое семейство, не пропускающее ни одного дела. Они шуршали попкорном и переговаривались.
- Этот адвокат никогда ни с кем не ругается, так неинтересно! – громко заявил одутловатый мальчик своим родителям.
Те поглядели на Кеннета с осуждением. Он вежливо улыбнулся в ответ.
Из совещательной комнаты вернулась судья Блэкбёрн. Прошла к своему месту.
Кеннет напомнил себе, что не сомневается в исходе дела.
- В удовлетворении иска Гилларда к Небезвыходному Положению отказано, - постановила судья.
Всё слушание заняло не больше пятнадцати минут.
- Погоди, а разве все не должны вскочить со своих мест с радостными криками? – спросил Небезвыходное Положение у Кеннета, пока они пробирались к выходу.
Тот закатил глаза. Он не всегда с уверенностью мог отличить шутку от вопиющего незнания, а потому чувствовал себя спокойнее, когда все говорили серьёзно и по делу.
В коридоре они натолкнулись на Гилларда, гневно и беззвучно обсуждающего что-то с самим собой. Увидев их, он зло нахмурился и сжал кулаки.
- Не огорчайтесь, мистер Гиллард, - мягко сказал Небезвыходное Положение. – Вам недолго меня терпеть осталось, вы через месяц умрёте.
Кеннет схватил его за локоть и потащил прочь.
- Вот, во-о-от!!! – торжествующе вопил им вслед Гиллард. – Я же говорил!

Улица под названием Бесконечная отделяла район Небезвыходного Положения от района Кеннета.
Но они прогуливались вдоль неё не по этой причине. Просто там царила атмосфера, а Кеннет всегда тяготел к монархической форме правления, пусть и с атмосферой во главе.
- Три Века, дружище, ты был по меньшей мере потрясающим!
- Кеннет. Меня зовут Кеннет. А тебя?
- Небезвыходное Положение.
- Нет, я спрашиваю про нормальное, человеческое имя.
Небезвыходное Положение поскрёб макушку лезвием косы.
- Хм... я уверен, что совсем недавно помнил его. Что-то такое, очень приятно звучащее. Почти такое же прекрасное, как моё нынешнее.
- Как можно не помнить собственное имя?
- Ну... я Жнец уже одиннадцать лет. Неважно. Пошли в кино!
Коса Кеннета, которую он волочил за собой древком вверх, звякнула о камень.
- Что?
Небезвыходное Положение улыбнулся лукаво, нахально и ужасно по-мальчишески.
- Ты спас мою квартирку и теперь должен мне желание. Пошли в кино!
- У тебя оригинальное представление о благодарности... – пожал плечами Кеннет.
И они пошли.
Кинотеатр прятался в глухом переулке и никак не сообщал миру о своём существовании. Кеннет никогда и не подумал бы, что в таком районе можно найти что-либо кроме пары ночлежек. Но внутри оказалось почти уютно: в начищенных рамах красовались афиши к фильмам, которые выходили задолго до рождения Кеннета, во внушительных кадках росли настоящие пальмы, у одной из стен сиротливо ютился диванчик, напоминающий формой и цветом кактус, на который спикировал терпящий крушение вертолёт.
Волосы продавщицы билетов имели тот фиолетовый отлив, какой можно встретить как у совсем молоденьких девчушек-экспериментаторш, так и у пенсионерок, причём принадлежала она ко второму типу, хоть и улыбалась, как девчушка.
В зале пахло дымом и кошками («Добро пожаловать в приют для котов-пироманов», - шепнул Небезвыходное Положение, пока они пробирались к своим местам). Вместо сидений там были разномастные стулья и табуретки. Кеннету досталось продавленное офисное кресло, Небезвыходу пришлось довольствоваться пластиковым стулом, какие стоят в летних кафе.
Едва они сели, начался фильм.
Мистические триллеры никогда не нравились Кеннету, но этот оказался почти приличным. Герои вызывали симпатию в своих маленьких поступках, которые неотвратимо вели их к внезапной и страшной смерти.
- Вспомнил! – воскликнул Небезвыход посреди фильма, заставив пару зрителей вздрогнуть и ругнуться.
- Что?
- Своё имя. Смотри, того парня только что убили. И он стал призраком. А кто самый известный призрак в кинематографе?
- Отец Гамлета? – предположил Кеннет.
Чтобы не слишком мешать окружающим, они придвинулись друг к другу. Шуршали, соприкасаясь, капюшоны.
- Да нет же. Каспер! А меня звали Каспар. Я вспомнил.
- Очень приятно, - сказал Кеннет. Это было не просто вежливостью.

После кинотеатра как-то естественно зашёл разговор о работе, которую Кеннет не мог считать своей. Сам он думал о том, что время уже позднее и что завтра будет сонным.
- Ты не понимаешь! – размахивал руками Небезвыходное Положение, которого Кеннет про себя тщательно называл Каспаром. – Это ведь неизбежная часть жизни, никуда от этого не деться. Твои непожатые попадают в больницы, где ждут других Жнецов, разве это правильно? Неопределённость, душевные страдания родственников, я уж молчу о затратах на бесполезную реанимацию. Ты обязан исполнять свои функции.
- Я обязан с девяти до шести предоставлять людям юридические услуги, если ты об этом.
- Не об этом. Неважно, ты помог мне с процессом, а я помогу тебе стать настоящим Жнецом.
- Я просто исполнял свою работу, не стоит благодарности, - без особой надежды сказал Кеннет.
Вздохнул, понимая, что так просто от него не отстанут.
- Вот ты Жнец уже одиннадцать лет. И какое у тебя образование?
- Пять классов, - безмятежно сказал Каспар.
- И ты не думал о той жизни, что упускаешь, срываясь по каждому писку «Норны»?
- Знаешь, не думал. Ни разу.
- Почему?
- Тебе, видимо, забыли сказать... – Каспар заговорщически огляделся, склонился к Кеннету. – Мы все умрём!!!
От оглушительного шёпота в ухо Кеннет дёрнулся и задел косой пролетающего мимо голубя. Лезвие прошло сквозь птицу, казалось, не причинив ей вреда. Но голубь нелепо захлопал крыльями и упал.
- Извините... – только и сказал Кеннет.
Каспар хмыкнул.
- Начинаешь с малого, а? Не беспокойся, его в любом случае ждала близкая смерть.
Кеннет глядел на голубя, лежащего в позе, какую часто можно увидеть на картине: безбрежное море, яркое небо, раскинувшая крылья птица на горизонте.
- И ради этого ты живёшь? – спросил он, шагая дальше по переулку. С водосточной трубы на него вопросительно глядел кот. Возможно, в его когтях голубь должен был встретить свою судьбу.
- Ну... – протянул Каспар.
- Есть множество гораздо более...
Каспар вдруг подался к нему и поцеловал. Кеннет одеревенел от потрясения и всё пытался договорить фразу ему в рот. Губы скользили по губам, взгляд метался по чужому лицу. Отметил выбившуюся из-под капюшона тёмную прядь и почти прозрачный шрам на щеке. Больше всего внимание привлекала родинка над бровью.
Кеннет всерьёз задумался, нравится она ему или нет, но не успел ничего решить. Каспар открыл глаза, улыбнулся ещё в поцелуе и отстранился.
- ...более полезных для общества профессий, - сказал Кеннет. Моргнул. – Что это было?
- Просто захотелось, - Каспар блаженно прижмурился. – Или тему нужно было сменить. Или этакое романтичное «спасибо за вечер». Выбирай, что тебе больше нравится.
Дальше пошли молча. Каспар улыбался каждый раз, когда Кеннет подносил руку к горящим губам.

Консультация кипела сплетнями о случившемся с Лорой. Она раскрасила в цвета радуги два килограмма мандаринов, а в день выставки Странного Творчества пошла и забросала ими всех участников. За хулиганство её забрали в полицейский участок, а организаторы выставки, едва отмывшись, присудили ей первое место.
- А ведь такая тихая девочка, в жизни бы не подумала...
- Это как посмотреть. Вспомните её вязание. Сразу видно: опасный человек.
- Тихо вы, Шалтай-Болтай идёт! – шикнул кто-то.
И действительно, к ним шёл глава консультации.
В свои сорок лет мистер Оукман, именуемый подчинёнными Тони, был абсолютно лыс и гармонично полноват. Казалось, он только и ждёт повода покатиться со смеху, всплескивая короткими пухлыми ручками и заставляя трещать слишком тесную рубашку. Только сейчас он не очень радовался.
- Минутку внимания! – сказал он, становясь возле стола Кеннета. В каждом его движении, в каждой позе сквозило балетное изящество. – Вынужден вам сообщить, что бюджет опять урезали. Я знаю, что вы работаете, не покладая рук, но, сами понимаете... Премий за полгода не будет. Давайте, девочки, мальчики, держитесь.
Кеннет выслушал и придвинул к себе стопку дел. Опирающаяся на них коса соскользнула с края стола и на излёте прошла сквозь ногу Тони.
Кеннет вдруг испытал пугающее чувство неотвратимости происходящего, густо замешанное с досадой, даже раздражением. Остальные чувства пришли через секунду, когда Тони, издав так не вяжущийся с его образом хрип, рухнул на пол. Вокруг лезвия косы заклубилось быстро растворяющееся в воздухе облачко.
Всех в кабинете сковала тишина, наполненная одной мыслью: «Это какое-то недоразумение, этого не может быть».
Кеннет моргнул. Подобрал косу, стараясь не заглядывать в глаза Тони. Раскрыл перед лицом папку, чуть не надорвав край.
Ему нужно было подумать. Просто подумать.
Он знал, что Тони должен был умереть, ведь иначе коса не причинила бы ему вреда. Знал, но лучше себя от этого не чувствовал. И боялся даже думать, как это выглядело со стороны.
- Кеннет, я всё понимаю, но за премию?..
Кеннет даже не стал смотреть, кто это сказал. Он будто не услышал. Просто поднялся, достался из-под своего стола картонную коробку и принялся швырять в неё личные вещи. Календарь без единой картинки, кружку, фарфоровую собачку в килте – предметы того рода, что будто сами возникают на рабочем столе. Последним в коробку отправился один из мандаринов Лоры, который она подарила ему до выставки.
- Довольна, да? – цедил Кеннет, обращаясь к косе. – Довольна? От одной работы не отказаться, а с другой изволь уйти?
Коллеги молча глядели на него. Их было всего полтора десятка, но они собрались вокруг Кеннета, и в кабинете стало тесно.
Протолкнувшийся вперёд Каспар ткнул локтем в бок девушку, заменяющую Лору:
- Вот ведь псих, - сказал он, округляя глаза. И доверительно добавил, – а я ведь с ним целовался.
Кеннет подхватил коробку, взял косу и двинулся к выходу. Коллеги опасливо расступались перед ним. Каспар ввинтился в толпу и пошёл с ним рядом.
- Знаешь, дружище, когда я говорил тебе взяться за работу, я думал, ты ограничишься своим районом. Это был мой клиент!
Они ушли, оставив после себя звенящую тишину.
Лишь через несколько минут одна из юристов решилась подать голос.
- Может, нам стоит вызвать «скорую»?

- Мост Самоубийц. Каспар, я не настолько переживаю из-за потери работы.
- Тут просто вид хороший. И ещё... – Каспар достал из кармана карманные часы, сверился с ними. Кивнул сам себе, перегнулся через парапет и ловко чиркнул косой суицидника, спрыгнувшего с верхнего яруса моста. – И ещё вызов у меня тут был. Прогуляемся?
Кеннет окинул взглядом обманчиво-недвижную гладь Ахилла, берущего начало, казалось, от самого горизонта. Расходящиеся круги возле опоры моста быстро сглаживались.
- Прогуляемся.
- Ты ведь не переживаешь? Ты – естественный процесс бытия, без тебя всё развалится. Ну, не прям развалится, но остальные Жнецы не будут иметь свободного денька.
Кеннет молчал.
- Из-за того, что ты не исполнял свои функции, судьба начала действовать за тебя. Люди должны умирать. Но когда они делают это неожиданно даже для Смерти, это неправильно, разве нет?
Кеннет молчал.
- Три Века, ты меня пугаешь. Что ты там задумал?
- Я думаю, где теперь буду работать.
- А чем тебе наша зарплата не нравится?
- Не хочу существовать за счёт этих денег. Мне нужна работа по специальности.
Он на ходу сделал пару отметок в блокноте. Прикинул и возле каждой поставил вопросительный знак.
- Я могу использовать знания Жнеца о том, когда человек умрёт. Например, консультировать по делам страхования жизни.
- Ммм... И как ты себе это представляешь? «У нас есть хорошая новость – вы умрёте! Немедленно страхуйте жизнь – ваши наследники будут богаты!»?
- Не обязательно так. Нужно подумать...
- Ты берёшь меня в долю. Должен же кто-то и косой работать по твоим вызовам.
Кеннет потёр подбородок.
- По рукам, - сказал он.
- Отлично! В честь начала долгого и взаимовыгодного сотрудничества у меня есть для тебя подарок.
Кеннет воззрился на покачивающийся перед носом брелок в виде недовольного смайла.
- Его зовут Хмык, и он твой! – объявил Каспар.
Улыбка Кеннета затронула глаза, что случалось редко.
- Спасибо.
- И-и-и? – протянул Каспар.
Кеннет непонимающе моргнул.
- И-и-и?
Каспар откинул с лица капюшон и весь подался вперёд. Кеннет глядел на приближающиеся губы, смеющиеся глаза, родинку. Он снова испытал чувство неотвратимости происходящего. В этот раз оно было тёплым и тягучим, но всё равно – невыносимым для привыкшего к покою внутреннего мира.
Нужно было избавиться от этого ощущения, срочно, немедленно.
Он быстро, почти испуганно чмокнул Каспара в самый кончик длинного носа.

Офис состоял из нескольких маленьких комнат, как и любил Каспар. Кеннет взял на себя обустройство, и всё было строгим, удобным и немного торжественным. Из-за двух массивных столов в главном кабинете передвигаться приходилось впритирку к стене, а в остальных помещениях шкафы нависали над вошедшим, как группа мрачных вышибал. Но Кеннета всё устраивало.
Вешая на дверь латунную табличку «Смерть и Смерть. Юридические услуги, экстренные завещания», он улыбался.

КОНЕЦ

правила голосования! читать обязательно!

Если вы автор, получивший право голосования:
За любой свой текст объемом более 10 000 знаков, который участвует в конкурсе, вы можете дать от 0 до 10 баллов каждому тексту-участнику. Написали 2 текста? У вас 20 баллов на каждый текст. Три текста? 30 баллов. И так далее. За себя голосовать нельзя. Присылайте заполненную таблицу, которая должна выглядеть вот так, на адрес: [e-mail] с пометкой "Результаты голосования".
Мы были бы очень признательны, если бы вы прислали заполненную таблицу один раз, чтобы не возникло путаницы с голосами.
Комментировать тексты можно! Помните: вы – им, они – вам.
Поскольку участие анонимное, для ответов на комментарии читателей будет заведен гостевой профиль. Логин и пароль высланы всем участникам на почту.

Читатели и авторы внеконкурсных текстов могут распоряжаться суммой в один балл (вы можете ставить +1, -1 либо не ставить ничего). Голосовать могут только пользователи, зарегистрированные в дайри до 1 августа 2011 года. Голоса принимаются только с минимальным комментарием, например: "+1! Заявка раскрыта полностью, характеры отлично прописаны, сюжет захватывает. Спасибо, автор!"