Да здравствует свобода слова!
Название: Чудесные числа
Рейтинг: PG
Жанр: легкая мистика
Размер: мини
Тип: слеш
Объем: примерно 27 тысяч знаков
Описание: ориджинал написан на II тур конкурса "Свобода слова" в дайри. Заявка: Наше время, наш мир. Парк аттракционов: стайки детишек, маньяков и студентов в душных костюмах Зелибоб и Микки Маусов. Средь всего этого буйства жизни бок о бок стоят палатка прорицателя и тележка торговца хот-догами. Мистика, чудеса и ни одного пищевого отравления.
Пол персонажей, жанр, рейтинг - на усмотрение автора.
Внимание! Этот оридж выкладывается вне конкурса, за него НЕ ГОЛОСУЕМ. Но комментарии оставлять можно и нужно.
читать оридж “Чудесные числа”
— Боб.
— Том.
Они расходятся в разные стороны, Том идет в свой шатер, а Боб подходит к тележке с надписью наискосок "Хот-доги!", открывает крышку, включает плиту и ждет. Обычно минуты через 2 от первой емкости начинает идти пар, и это означает, что он может открыть ящик, достать пакет с морожеными сосисками и бросить 3 штуки в воду. Булочки греть необязательно — на улице тепло, поэтому вторая емкость пустует. Пока нагревается вода, он протирает идеально чистой салфеткой сверкающую металлическую поверхность тележки, достает из сумки выглаженный накрахмаленный передник, цвет которого такой же, как у тележки, желтый, и надевает поверх одежды. В третью емкость он высыпает салат коул-слоу. Только самая чистая капуста и красный сладкий перец. Мама говорила: "Если можешь сделать лучше — постарайся", — а она единственная никогда не ошибалась. Боб чтит ее заветы.
Это обычное утро, которых было и будет еще множество. Летом, зимой, в любую погоду, ровно в 9:00 он повязывает на голову белую косынку и ждет первого покупателя.
Боб думает, что не нравится Тому.
Тележка стоит около шатра, над которым на двух балках натянуто полотнище с выцветшей надписью: "Томас Уиздом, прорицания и толкования снов". Когда темнеет, Том включает гирлянду, по которой бегут красные огоньки, всегда только в одну сторону. Бобу они нравятся.
Он прочитал кучу книг о прорицаниях, миссис Дженкинс, владелица книжной лавки, даже как-то раз спросила, почему он увлекся оккультизмом, и 2 дня после этого Боб плохо себя чувствовал. Он не увлекся. Том может рассказывать посетителям Лунапарка об их будущем, и Боб был уверен, что если прочитает достаточно страниц, то поймет, как Тому это удается, но книги не смогли объяснить. В некоторых говорится, что люди, подобные Тому — шарлатаны, а чудес не бывает, но Боб сам умеет творить чудеса, поэтому после трех дней раздумий решил считать некоторые книги глупыми. Он заказывает новые каждую неделю, но только все больше запутывается. Обычно ему куда проще понять природу вещей.
Директор Лунапарка мистер Кармайкл, которого все называют Угрюмым Джимом, сказал Бобу, что тележку стоит поставить у выхода. Говорил, что посетители после аттракционов и развлечений веселые и охотнее расстаются с деньгами. Этого Боб тоже не понимает: ему нужно продать всего 200 хот-догов в день, чтобы заработать 50 долларов чистой прибыли и отложить 17 долларов, которые позже он отошлет в Налоговое ведомство. Иногда к нему приходит мистер Джонс и громко кричит о том, что существуют правила и предписания, но Боб не хочет ходить в банк, ему так удобнее, хотя крики мистера Джонса очень громкие и пугают. Раньше он в таких случаях забивался в угол, зажмуривался и закрывал ладонями уши, чтобы не слышать. Теперь просто терпит, считая про себя до 100 снова и снова, пока инспектор не уходит. Боб не любит мистера Джонса.
С его места за тележкой хорошо видно только два аттракциона: карусель с глянцевыми лошадками, которая по вечерам вспыхивает разноцветными огнями, и "Веселый поезд" — "Русские горки" для малышей.
Весь день из колонок, развешанных повсюду, громко орет музыка, и слова всех песен Боб выучил наизусть. Однажды он попросил мистера Кармайкла подумать насчет смены репертуара, потому что мотив "Янки дудл" начал звучать в ушах, даже когда музыку выключали. Теперь песен больше, но Боб все равно знает их все.
Первые покупатели — мама и дочка, обе в джинсах и одинаковых полосатых футболках, обе рыжеволосые. Девочка смотрит на Боб немигающим взглядом ярко-зеленых глаз и спрашивает:
— А почему нет конфет? Я хочу конфету!
Он не знает, что сказать, теряется, начинает комкать руками передник.
— Хочу конфету, мама! — орет девочка. — Мама, купи мне конфету!
— Я продаю хот-доги, — говорит Боб и думает: "Цена 1 доллар 45 центов".
Цифры помогают ему успокоиться.
— Ты должен продавать конфеты! На палочке! — кричит девочка.
— Окей, — отвечает Боб. Его мама говорила, что это лучший ответ, если не знаешь, что сказать.
На следующий день он покупает в супермаркете упаковку шоколадок и каждому ребенку, который проходит мимо его тележки, вручает по одной. Некоторые улыбаются и благодарят, но бабушка в сером платье выдирает у ребенка из руки конфету и отчитывает за то, что тот разговаривал с незнакомцем. Боба она словно не замечает. Ребенок начинает плакать, и Боб понимает, что поступил неправильно.
Он заказывает у владельца продуктовой лавки сосательные красно-белые леденцы в прозрачной упаковке, мастерит коробку, обклеивает ее кусочками цветной бумаги и пишет на ценнике: "10 центов". Они так и стоили, но тут дело не в заработке: Боб хочет, чтобы дети не требовали от него конфет.
Леденцы разбирают подчистую, и вечером Том, выйдя из шатра, подходит к тележке.
— Расширяешь ассортимент?
— Нет, — говорит Боб.
Он смущается Тома. Тот выглядит как злодей: у него черные волосы, очень темные глаза и тонкие губы. Боб не умеет считывать эмоции, но в книгах именно так выглядят злодеи.
— Ты теперь продаешь леденцы на палочке.
— Да.
— Это называется "расширить ассортимент".
— Спасибо.
Том улыбается, и Боб улыбается ему в ответ — потому что должен, его учили отвечать улыбкой на улыбку.
В июне посетителей становится больше, Бобу приходится 2 раза за неделю сотворить чудо: сначала у мальчика выпадает из булки сосиска, и Боб замедляет время. Он делает чудеса при помощи цифр, так удобнее сосредоточится. Сосиска падает, и Боб мысленно считает от десяти до нуля. Закрывает глаза и представляет короткий штрих, который медленно ползет вверх, упирается в перегородку, и уже толстая ровная полоса бежит вниз, до следующей перемычки. Цифра "10" в представлении Боба белоснежная, как сахарная вата. С нулем проще: сначала он долго раскачивается снизу, внутри овала, а потом рывком взлетает наверх, как на качелях, задерживается там на несколько секунд и летит вниз. Так получается "0". С "9" сложнее: Боб начинает закорючку в верхней части, долго-долго мысленно ползет по ней вверх, чтобы очутиться на вершине, и тут его отвлекает радостный возглас. Боб открывает глаза: мальчик поймал сосиску и теперь смотрит на родителей с изумлением и восторгом.
— Вы видели? Она падала, а я успел ее словить!
— Поймать, — поправляет его женщина в темно-синем платье.
— Я успел!
Боб протягивает женщине хот-дог (больше кетчупа и салата, без горчицы) и желает приятного аппетита.
Во второй раз все сложнее. По мощеной дорожке мимо тележки несется парень на велосипеде. В Лунапарке запрещено кататься на велосипедах, и Боб думал об этом напомнить, когда парень резко тормозит, чтобы не врезаться в пожилую семейную пару — они выходят из шатра Тома. Неудачные случайные совпадения, думает Боб словами из недавно прочитанной книги. Велосипед 1 секунду висит в воздухе и начинает переворачиваться. Парень летит в другую сторону, еще немного, и он ударится головой о металлическую ножку скамейки. Боб снова начинает отсчет, на этот раз с цифры "8". Очень красивое число, а еще оно похоже на значки, которыми изрисован шатер Тома. Боб знает, что перевернутая 8 — символ бесконечности, но для него абстракций не существует.
Пробегая расстояние от тележки до скамейки, чтобы успеть перехватить велосипедиста, он успевает мысленно нарисовать красивую кривую от основания до вершины, эта завитушка могла бы закончиться цветком и стать частью узора на ткани, или ровной полосой сверху вниз, и превратилась бы в два пурпурных полукруга. 8 пурпурная, чуть светлее, чем шатер Тома. Но Боб не успевает закончить мысленный рисунок: он уже возле парня и перехватывает его у самой земли, просунув руки под спину.
Незадачливый нарушитель отделывается испугом и долго благодарит Боба, а он с досадой думает о том, что так и не дорисовал цифру.
Том нехороший человек. Или хороший? Боб не знает, но этот вопрос занимает его уже довольно долгое время. Никто другой не волновал его настолько, это странно. Вспоминая Тома, Боб чувствует непонятное будоражащее тепло внутри, приятное и немного тревожное. Обозначить это чувство Боб не может, как ни старается.
Обычно из шатра люди выходят счастливыми, однажды 2 девушки продолжали обсуждать предсказание, пока Боб делал им хот-доги, и он узнал, что одна из них вскоре выйдет замуж, а вторая встретит прекрасного молодого человека и уедет с ним в Нью-Йорк.
Но иногда наружу из шатра выбегают хмурые расстроенные люди, и Боб хотел бы знать, почему.
Однажды к его тележке подходит заплаканная женщина. Она продолжает всхлипывать, когда просит леденец. Обычно конфеты покупают дети, и Боб интересуется, все ли у нее в порядке — так его учила мама.
— Да, — отвечает она, — все прекрасно. Извините.
— А почему вы плачете?
— Это потому что… Предсказатель сказал, что моему мальчику хорошо.
— Вашему мальчику?
— Сэмми погиб год назад.
Боб кивает, потому что не знает, что сказать. Если Сэмми погиб, то как ему может быть хорошо? Смерть — это конец жизни, не-существование, у не-существования не может быть качеств.
Боб протягивает женщине конфету и ждет, пока покупательница перестанет всхлипывать. Зачем Том сказал ей такое? Боб недавно прочитал, что прорицатели отличные психологи и говорят то, что хочет услышать клиент. Неужели она хотела услышать, что ее умершему ребенку хорошо?
Сам Боб предпочитает молчать. Но Том работает в Лунапарке уже несколько лет и каждый день что-то рассказывает посетителям. Интересно, он хороший или все-таки плохой?
На следующий день Боб получает ответ на свой вопрос.
У него случается катастрофа, самая настоящая. Норма — 200 сосисок, ни больше, ни меньше. Если он продает все до закрытия Лунапарка, то просто выключает плиту, выливает воду, моет емкости и выбрасывает остатки салата. Если наоборот, остается несколько штук и булки, то сосиски он отдает сторожу на выходе — тот подкармливает бродячих собак, которые по вечерам сбегаются на площадку перед парком. А рыхлый хлеб Боб крошит на набережной, разглядывая голубей. Птицы его поражают, потому что он, как ни старается, не может понять, что ими движет.
Но в этот день сосиски заканчиваются еще до 13:00. Воскресенье, июнь, на улице тепло, но не жарко, и людей намного больше обычного. Боб стоит, едва дыша, к нему очередь из 12 человек, а он понятия не имеет, что делать.
Том выходит из шатра, подходит к нему, становится рядом и говорит тихонько, склонившись:
— Иди в магазин, Боб. Я разберусь.
— Это мои хот-доги, — бормочет он. — Я должен их продавать.
— Иди за сосисками, Боб, купи побольше, и возвращайся. Я тебя заменю.
— Но я продавец!
— Знаю, — говорит Том, — я постою здесь вместо тебя. Это твоя работа, я просто послежу за тележкой, пока ты не вернешься. Не беспокойся, все будет хорошо.
Мама тоже говорила, что все будет хорошо.
— А салат? — спрашивает Боб. — Салата нет!
— Хот-доги без салата тоже вкусные.
Боб топчется 1 минуту, а потом снимает фартук, достает из ящика тележки сумку и идет к выходу, не оглядываясь.
Когда он возвращается назад, растерянный и испуганный, Том все еще стоит около тележки. Люди смеются, сбившись в стайку, он им что-то рассказывает, и Боб не знает, стоит ему обождать окончания их беседы или все-таки лучше вернуться на рабочее место.
— А вот и наш дорогой продавец! — говорит Том и машет ему рукой.
Люди поворачиваются, смотрят, и от этого становится совсем не по себе. А вдруг Том рассказывал им о нем, о Бобе? В школе дети часто смеялись и обзывали его дураком, а позже мама гладила Боба по голове и приговаривала, что он не глупый, а особенный, но ему все равно было ужасно обидно.
— Ты все купил? Тут целая толпа голодных посетителей. Я сказал, какие вкусные у тебя хот-доги, и собралась куча желающих попробовать, — шепчет Тот ему на ухо, и от этого становится щекотно в шее.
— Правда вкусные? — спрашивает у Боба женщина в строгом костюме и с очевидно острым слухом.
— Не знаю, — отвечает он. — Я их не пробовал.
— Как не пробовали? Вы продаете хот-доги и ни разу их не пробовали?
— У меня аллергия на глютен, — произносит он заученную фразу; на самом деле у Боба не аллергия, но мама предложила называть непереносимость именно так. — Глютен - это белок, который содержится в семенах злаковых растений: в пшенице, ржи, овсе и ячмене. Мне нельзя есть хлеб. Но сосиски состоят только из мяса, жира, соли, перца, аскорбиновой кислоты, сухого молока и картофельного крахмала. На 100 грамм 15 грамм жира, калорийность…
Боб умолкает, когда Том кладет ладонь ему на плечо и улыбается покупательнице, уточняя:
— Простите, мэм. Вы будете хот-дог или нет?
— Буду, — говорит она, глядя на Боба неодобрительно.
Сначала он достает антибактериальный гель для рук, салфетки и тщательно протирает каждый палец. Ждет, пока Том догадается вернуть фартук, надевает его, завязывает, и только после этого достает пакет с замороженными сосисками из сумки.
— Кетчуп, горчица, майонез?
— Все.
Привычные движения успокаивают. Боб делает еще 7 хот-догов, каждый раз немного расстраиваясь из-за отсутствия салата в лотке, но в итоге приходит в себя.
Том еще недолго стоит, смотрит на него и едва заметно улыбается.
Боб решает, что Том все-таки хороший человек.
Теперь он на выходных покупает на 50 сосисок и булок больше и делает в 1,5 раза больше салата коул-слоу. Обычно этого хватает до вечера, а для Налогового ведомства Боб откладывает 25 долларов 50 центов.
Как-то вечером он заходит к соседке миссис Грей, чтобы занести купленное для нее молоко. По четвергам Боб покупает для нее молоко, а для миссис Линдли — йогурты. В доме пахнет свежей выпечкой, и он грустно вздыхает. Мама умела печь булки из безглютеновой муки, но мама умерла, а больше этого никто не умеет.
— Хочешь кусочек пирога, Роберт? — спрашивает миссис Грей.
— Мне нельзя.
— Какая жалость! — сетует старушка. — Некого угостить. Испортится.
— А хотите, я его продам? — спрашивает Боб, радуясь своей находчивости.
— А ты сможешь?
— Я продаю хот-доги и конфеты, могу продавать пироги.
— Замечательно! Тогда сейчас, обожди минутку, я его заверну.
Через 60 секунд Боб стоит у дверей, а миссис Грей все еще заворачивает пирог в бумагу. И от того, что она ошиблась со временем, Бобу нехорошо: тут же появляется желание выйти за двери и пойти домой. Мама говорила, что так поступать нельзя, поэтому он терпит.
Миссис Грей советует продавать пирог по 2 доллара за кусок, из которых 50 центов будет его, и Боб согласно кивает 6 раз.
Посетители удивляются, увидев на его тележке тарелку с пирогом, но к вечеру раскупают все, остается только 1 кусок. Боб не уверен, что этим можно кормить птиц, поэтому стоит, дожидаясь Тома, 38 минут. Тот выходит из шатра, выключает гирлянду и замечает Боба.
— Привет, приятель! Что ты тут делаешь?
— Жду, — говорит Боб и протягивает ему кусок пирога на салфетке. — Это тебе.
— За что?
— Приятного аппетита, — отвечает он невпопад, разворачивается и с легкой душой уходит.
На следующей неделе миссис Грей, посоветовавшись с соседками, решают готовить пироги на продажу. Боб не знает, как ей отказать, поэтому просто слушает и запоминает. Старушки его пугают, спорить с ними Боб бы никогда в жизни не осмелился.
Неделю спустя рядом с его тележкой появляется стол, покрытый клеенчатой скатертью в клеточку, на котором расположились: 3 тарелки с пирогами, 1 поднос с булочками и коробка с леденцами по 10 центов.
Боб думает, что их затея провалится, но посетителям нравится, и пироги расходятся почти все в первый же день. Хот-догов теперь покупают меньше, и он делает пересчет. Получается, что пироги даже выгоднее, хотя ему всегда хватало денег. Но если вдруг появятся лишние, то Боб сможет купить новую тележку, побольше.
Он снова ждет Тома и отдает ему 4 оставшихся куска. Тот благодарит и улыбается, и в сумерках его зубы кажутся крупными и белыми, как цифра "10".
В июле очень жарко, люди приходят ближе к вечеру, и Боб просит миссис Грей приносить пироги к полудню, а не рано утром.
Теперь к нему наведываются перекусить работники Лунапарка, даже директор Угрюмый Джим. Боб покупает сумку-холодильник и загружает ее газировкой в бутылках (по 60 центов), а со склада кто-то из рабочих приносит электрическую кофеварку. Возле тележки появляется большой мусорный бак для стаканчиков и оберточной бумаги. Боб не особенно радуется переменам, тем более, что ему приходится собирать мусор, а после этого обязательно нужно протирать руки гелем. Но зато он теперь чаще видит Тома, иногда тот даже не в пурпурной, в цвет шатра, мантии, а в обычной одежде. Насколько Боб в курсе, злодеи не носят джинсы и футболки и не загорают, а у Тома сильные загорелые руки. Наверное, он не злодей.
Аманда, она тут подрабатывает на каникулах, как-то в шутку спрашивает, не против ли Боб пригласить ее на свидание.
— Куда? — спрашивает он.
— Тебя кадрят, друг, — говорит с ухмылкой Чарли, который обычно исполняет роль Микки Мауса. Сейчас вторая голова у него подмышкой, и Бобу кажется забавным, что голов может быть 2 одновременно. — Аманде нравятся смазливые блондины, особенно такие покладистые, как ты. Она у нас эстет.
— Я не блондин, у меня цвет волос "золотистый шатен", я сверял по таблице красок для волос.
— Так ты согласен?
— Я спросил, куда Аманда хочет пойти.
— А ты, типа, переборчивый?
— Я не люблю людные места. И кинотеатры, там слишком громко и воняет. И в ресторанах обычно еда, которую я не люблю.
— А какую еду ты не любишь?
— Заткнись, Чарли, — говорит ему Аманда. — Бобби, мы пойдем, куда захочешь ты.
— Правда? — улыбается он.
— Да. Назови место.
3 дня спустя Бобу плохо. Он стоит, зажимая руками живот, и понимает, что его сейчас вырвет.
Том, проходя к шатру, останавливается, оборачивается поздороваться и тут же подбегает, глядя широко раскрытыми глазами.
— Что случилось? Тебе плохо?
— Живот болит, — говорит он. — Наверное, я съел глютен.
— Как ты мог его съесть?
— Мы с Амандой были на свидании. Играли в "угадай еду", она завязала мне глаза платком, а я угадывал, что она засовывает мне в рот. С нами был Чарли. Мы ходили в боулинг. Я выиграл 1 партию. А потом была игра "угадай еду".
Боба сгибает пополам, и он падает на колени. Резь в животе настолько сильная, что на глазах выступают слезы.
Том что-то бормочет под нос, помогает ему встать и сообщает, что отвезет его домой. Боб протестует, но Том не слушает — подставляет мусорную корзину, когда Боба рвет, и вытирает салфеткой его лицо после.
У Тома оказывается большая машина, почти грузовик. В салоне куча какого-то хлама: игральные карты, дудки, пачка переводных картинок, на сиденье лежит большая мексиканская шляпа — сомбреро, вспоминает Боб.
— Какой у тебя адрес?
Боб отвечает, Том помогает ему пристегнуться и выруливает со стоянки. Машина едет мягко, не то что автобус, который подбрасывает на каждой выбоине.
— У тебя есть лекарства? — спрашивает Том.
— Да. Дома есть лекарства. У меня много лекарств. Есть лекарства от кашля, от головной боли, мазь от ожогов, мазь от укусов, — он продолжает перечислять, и Том не перебивает, выслушивает весь список.
А приехав, помогает открыть двери, забрасывает его руку себе на плечо и заводит Боба внутрь. Том очень сильный. И плечи у него широкие.
— У тебя хорошо, — говорит он, усадив Боба в кресло и осмотревшись. — Где аптечка?
Боб не знает, почему Том о нем заботится. Обычно люди не замечают проблемы окружающих. Тем более, если что-то нехорошее случается с Бобом.
Том уезжает 2 часа 47 минут спустя, только убедившись, что с ним все в порядке, а живот больше не болит, и возвращается в 15.15 (Бобу нравится эта цифра).
Боб открывает двери и видит не только Тома, но и Чарли с Амандой. Чарли совсем зеленый и дышит очень поверхностно, а у Аманды заплаканные глаза. Том встряхивает их за воротники, как котят, и тихо говорит:
— Вперед.
— Извини, — первой начинает Аманда. — Извини, Бобби, я не хотела! Я вообще не собиралась звать с нами Чарли, но он!..
— Правду, — прерывает ее Том, снова встряхивая обоих.
— Я проспорила, — говорит она после паузы в 12 секунд. — Проспорила, поэтому пригласила тебя на свидание.
Боб пожимает плечами. Он отлично сознает, что его вряд ли кто-то позовет на свидание просто так. Ему же 26 лет, он уже не ребенок.
— Извини, — продолжает она, чуть не плача. — Я не думала, что все так обернется!
— Конечно, не думала, — кивает Том, разжимая правый кулак. — Можешь идти, — но Аманда продолжает стоять, глядя на Боба.
Том перестает ее замечать, словно Аманда испарилась, и подталкивает Чарли вперед. Голова того качается, как у игрушки, которую Боб видел в витрине магазина на центральной площади.
— Теперь ты, герой, — говорит Том вполголоса, и от этого тона у Боба по рукам и груди бегут мурашки.
— Я думал, что ты пошутил насчет аллергии. Ну какая аллергия на хлеб! — бубнит тот. — Просто проверить решил.
— Я не умею шутить об аллергиях, — говорит Боб. — Только о воздушных шариках и еще о президенте, который перепутал страны.
— Извиняйся, — рычит Чарли на ухо Том. — Так, чтобы я поверил, не то всю жизнь будешь чувствовать себя так, как Боб этим утром.
— Извини-и, — тянет тот. — Я больше не буду.
— Все, — Том отпускает и его. — Оба — с глаз долой.
Аманда и Чарли уходят, едва перебирая ногами, как старики.
Боб думал, что Том имел в виду "сейчас с глаз долой", но на следующий день Угрюмый Джим сообщает между поеданием пирога и порцией кофе, что эта парочка уволилась. Впрочем, Бобу все равно. Он смотрит на глянцевых лошадок и улыбается. Теперь он уверен, что нравится Тому.
Вечером, когда на карусели зажигаются огни, Боб подпевает "Янки дудл", льющейся из колонок, а потом вдруг замечает, что покупательница смотрит на него со странной улыбкой.
— Что-то не так? — спрашивает Боб. — Я испачкался?
— Нет, — качает она головой, — нет, вы выглядите так, словно влюблены по уши.
Боб не влюблен. Он читал, что влюбленность — это когда бабочки в животе и хочется летать, а у него внутри определенно нет никаких бабочек, да и летать пока не тянет. Он бы наверняка понял.
— Нет, я не влюблен.
— Извините. Это не мое дело.
Боб поливает сосиску кетчупом и краем глаза замечает, как на "Веселом поезде" вагончик съезжает с рельс, кренится, за ним соскальзывает следующий и вот-вот упадет и третий. Если их не задержать, то пассажиры разобьются — до земли футов 20, а на сиденьях дети. 9 малышей.
Он разжимает ладони — бутылка с кетчупом и хот-дог летят под ноги — и закрывает глаза. Цифра "7" очень простая. Завитушка вверх, ровная линия вправо, и Боб ведет ее медленно, представляя аквамариновую зелень моря, потом приоткрывает глаза и понимает, что ничего не сможет сделать. Он задержит вагончики, но там, внизу, некому их поддержать и поставить, для этого нужна специальная машина или кран. Боб зажмуривается и медленно-медленно ведет аквамариновую линию вниз. Следом изгиб шестерки, она светло-голубая. "5" — ярко-красная, "4" — оранжевая, и Боб вырисовывает цифры долго, очень медленно, сколько может. На 3, 2 и 1 его уже трясет от напряжения. Болят ладони из-за того, что он сжал их слишком крепко, ноет челюсть, в шее сзади простреливает болью, но Боб терпит. Нужно спасти детей.
— Уже все, — раздается мягкий шепот, и он открывает глаза.
Музыка сразу же оглушает звуками "Веселого Рождества", хотя до зимы еще 4 месяца. Том стоит рядом, обняв его за плечи, а женщина, которая хотела хот-дог, ушла. В месте, куда должны были упасть вагончики, толпятся люди, некоторые из них в форме.
— Все?
— Да, все в порядке. Аттракцион остановили, детей вытащили. Джим разбирается со страховиками и полицией. Ты молодец. Ты все сделал правильно.
Боб чувствует, как внутри все сжимается от страха. Мама просила не рассказывать о чудесах другим людям. "Мало кто поймет", — говорила она.
— Не бойся,— улыбается Том. — Я тоже кое-что умею. Не хочешь сегодня закончить пораньше?
— Закончить… — он растерянно смотрит на свою тележку и стол с пирогами. Боб страшно устал, но нужно продать весь товар. — Я не могу.
— Давай попросим Кейти продать остальное. Она давно хочет сменить свой жутко жаркий меховой костюм на твой желтый передник.
— А я?
— Джим сказал на собрании утром, что собирается открыть кафе. Пироги миссис Грей и ее подруг очень вкусные, некоторые приходят в парк только ради них, и Джим сказал, что благодаря тебе у нас больше посетителей. В кафе можно будет продавать сладости и попкорн. Или картошку-фри. Или пончики. Что захочешь.
— Хочу, — отвечает Боб, подумав. — Оно будет белое с желтой вывеской.
— Отлично, — улыбается Том. — Пойду позову Кейти, пусть привыкает.
Когда Боб заходит в шатер Тома, то задерживает дыхание. Он ожидал увидеть свечи, черепа и сосуды с диковинными животными в формалине, как показывали в одном сериале про ведьм, но внутри только стол с хрустальным шаром, по которому пробегают голубые искры, а вокруг стоят стулья, кресла, табуретки, все разные: от низкого пуфика до широкого диванчика на толстых ножках напротив входа. И что удивительно: снаружи гремит музыка, а стоило зайти, и ничего не слышно — ни этого грохота, ни разговоров посетителей.
В шатре пахнет чем-то странно знакомым. Боб втягивает носом воздух и понимает, что это запах кардамона.
— Присядем? — Том указывает на небольшую бордовую софу. — Ты ведь раньше сюда не заходил?
Боб не отвечает — не видит смысла. Том же знает, что нет.
Они садятся на софу, и места на ней настолько мало, что приходится прижаться друг к другу локтями и бедрами.
Том улыбается.
— Хочешь узнать свое будущее? — спрашивает он и берет ладонь Боба в свою.
— А ты можешь его рассказать?
— Да. Если ты не против. Но я всегда говорю только правду, ты готов ее услышать? Я всем посетителям задаю этот вопрос, и почти все говорят, что готовы, но на самом деле люди очень боятся правды. Некоторые уходят разочарованными.
Боб кивает, потому что теряет слова: в горле пересохло и сердце стучит часто-часто. Том, сидящий настолько близко, вызывает странную смесь ощущений в шее и в животе.
— Тогда, — Том поглаживает его ладонь большим пальцем, — скажи, какого будущего ты хочешь?
— Не знаю, — отвечает он, качнув головой. — Я не умею видеть будущее.
— Я уверен, что сейчас тебя поцелую. Ты не против?
Боб вспоминает все те 3 поцелуя с девушками, которые у него были, и понимает, что целоваться с Томом наверняка будет намного приятнее. А мама говорила, что людей нужно любить независимо от их цвета кожи или религии. Всех без исключения. Боб очень хочет любить Тома. Кажется, уже любит, хотя бабочек по-прежнему не чувствует.
— Хорошо, — говорит он. — Думаю, мне понравится.
Том прижимается губами к его щеке, и Боб вдруг понимает, что впервые в жизни ему действительно хочется улыбнуться. Не в ответ или из вежливости, а просто так. Он закрывает глаза и мысленно рисует цифру "0", потому что хочет, чтобы Том целовал его целую вечность, похожую на цифру "8".
Рейтинг: PG
Жанр: легкая мистика
Размер: мини
Тип: слеш
Объем: примерно 27 тысяч знаков
Описание: ориджинал написан на II тур конкурса "Свобода слова" в дайри. Заявка: Наше время, наш мир. Парк аттракционов: стайки детишек, маньяков и студентов в душных костюмах Зелибоб и Микки Маусов. Средь всего этого буйства жизни бок о бок стоят палатка прорицателя и тележка торговца хот-догами. Мистика, чудеса и ни одного пищевого отравления.
Пол персонажей, жанр, рейтинг - на усмотрение автора.
Внимание! Этот оридж выкладывается вне конкурса, за него НЕ ГОЛОСУЕМ. Но комментарии оставлять можно и нужно.
читать оридж “Чудесные числа”
— Боб.
— Том.
Они расходятся в разные стороны, Том идет в свой шатер, а Боб подходит к тележке с надписью наискосок "Хот-доги!", открывает крышку, включает плиту и ждет. Обычно минуты через 2 от первой емкости начинает идти пар, и это означает, что он может открыть ящик, достать пакет с морожеными сосисками и бросить 3 штуки в воду. Булочки греть необязательно — на улице тепло, поэтому вторая емкость пустует. Пока нагревается вода, он протирает идеально чистой салфеткой сверкающую металлическую поверхность тележки, достает из сумки выглаженный накрахмаленный передник, цвет которого такой же, как у тележки, желтый, и надевает поверх одежды. В третью емкость он высыпает салат коул-слоу. Только самая чистая капуста и красный сладкий перец. Мама говорила: "Если можешь сделать лучше — постарайся", — а она единственная никогда не ошибалась. Боб чтит ее заветы.
Это обычное утро, которых было и будет еще множество. Летом, зимой, в любую погоду, ровно в 9:00 он повязывает на голову белую косынку и ждет первого покупателя.
Боб думает, что не нравится Тому.
Тележка стоит около шатра, над которым на двух балках натянуто полотнище с выцветшей надписью: "Томас Уиздом, прорицания и толкования снов". Когда темнеет, Том включает гирлянду, по которой бегут красные огоньки, всегда только в одну сторону. Бобу они нравятся.
Он прочитал кучу книг о прорицаниях, миссис Дженкинс, владелица книжной лавки, даже как-то раз спросила, почему он увлекся оккультизмом, и 2 дня после этого Боб плохо себя чувствовал. Он не увлекся. Том может рассказывать посетителям Лунапарка об их будущем, и Боб был уверен, что если прочитает достаточно страниц, то поймет, как Тому это удается, но книги не смогли объяснить. В некоторых говорится, что люди, подобные Тому — шарлатаны, а чудес не бывает, но Боб сам умеет творить чудеса, поэтому после трех дней раздумий решил считать некоторые книги глупыми. Он заказывает новые каждую неделю, но только все больше запутывается. Обычно ему куда проще понять природу вещей.
Директор Лунапарка мистер Кармайкл, которого все называют Угрюмым Джимом, сказал Бобу, что тележку стоит поставить у выхода. Говорил, что посетители после аттракционов и развлечений веселые и охотнее расстаются с деньгами. Этого Боб тоже не понимает: ему нужно продать всего 200 хот-догов в день, чтобы заработать 50 долларов чистой прибыли и отложить 17 долларов, которые позже он отошлет в Налоговое ведомство. Иногда к нему приходит мистер Джонс и громко кричит о том, что существуют правила и предписания, но Боб не хочет ходить в банк, ему так удобнее, хотя крики мистера Джонса очень громкие и пугают. Раньше он в таких случаях забивался в угол, зажмуривался и закрывал ладонями уши, чтобы не слышать. Теперь просто терпит, считая про себя до 100 снова и снова, пока инспектор не уходит. Боб не любит мистера Джонса.
С его места за тележкой хорошо видно только два аттракциона: карусель с глянцевыми лошадками, которая по вечерам вспыхивает разноцветными огнями, и "Веселый поезд" — "Русские горки" для малышей.
Весь день из колонок, развешанных повсюду, громко орет музыка, и слова всех песен Боб выучил наизусть. Однажды он попросил мистера Кармайкла подумать насчет смены репертуара, потому что мотив "Янки дудл" начал звучать в ушах, даже когда музыку выключали. Теперь песен больше, но Боб все равно знает их все.
Первые покупатели — мама и дочка, обе в джинсах и одинаковых полосатых футболках, обе рыжеволосые. Девочка смотрит на Боб немигающим взглядом ярко-зеленых глаз и спрашивает:
— А почему нет конфет? Я хочу конфету!
Он не знает, что сказать, теряется, начинает комкать руками передник.
— Хочу конфету, мама! — орет девочка. — Мама, купи мне конфету!
— Я продаю хот-доги, — говорит Боб и думает: "Цена 1 доллар 45 центов".
Цифры помогают ему успокоиться.
— Ты должен продавать конфеты! На палочке! — кричит девочка.
— Окей, — отвечает Боб. Его мама говорила, что это лучший ответ, если не знаешь, что сказать.
На следующий день он покупает в супермаркете упаковку шоколадок и каждому ребенку, который проходит мимо его тележки, вручает по одной. Некоторые улыбаются и благодарят, но бабушка в сером платье выдирает у ребенка из руки конфету и отчитывает за то, что тот разговаривал с незнакомцем. Боба она словно не замечает. Ребенок начинает плакать, и Боб понимает, что поступил неправильно.
Он заказывает у владельца продуктовой лавки сосательные красно-белые леденцы в прозрачной упаковке, мастерит коробку, обклеивает ее кусочками цветной бумаги и пишет на ценнике: "10 центов". Они так и стоили, но тут дело не в заработке: Боб хочет, чтобы дети не требовали от него конфет.
Леденцы разбирают подчистую, и вечером Том, выйдя из шатра, подходит к тележке.
— Расширяешь ассортимент?
— Нет, — говорит Боб.
Он смущается Тома. Тот выглядит как злодей: у него черные волосы, очень темные глаза и тонкие губы. Боб не умеет считывать эмоции, но в книгах именно так выглядят злодеи.
— Ты теперь продаешь леденцы на палочке.
— Да.
— Это называется "расширить ассортимент".
— Спасибо.
Том улыбается, и Боб улыбается ему в ответ — потому что должен, его учили отвечать улыбкой на улыбку.
В июне посетителей становится больше, Бобу приходится 2 раза за неделю сотворить чудо: сначала у мальчика выпадает из булки сосиска, и Боб замедляет время. Он делает чудеса при помощи цифр, так удобнее сосредоточится. Сосиска падает, и Боб мысленно считает от десяти до нуля. Закрывает глаза и представляет короткий штрих, который медленно ползет вверх, упирается в перегородку, и уже толстая ровная полоса бежит вниз, до следующей перемычки. Цифра "10" в представлении Боба белоснежная, как сахарная вата. С нулем проще: сначала он долго раскачивается снизу, внутри овала, а потом рывком взлетает наверх, как на качелях, задерживается там на несколько секунд и летит вниз. Так получается "0". С "9" сложнее: Боб начинает закорючку в верхней части, долго-долго мысленно ползет по ней вверх, чтобы очутиться на вершине, и тут его отвлекает радостный возглас. Боб открывает глаза: мальчик поймал сосиску и теперь смотрит на родителей с изумлением и восторгом.
— Вы видели? Она падала, а я успел ее словить!
— Поймать, — поправляет его женщина в темно-синем платье.
— Я успел!
Боб протягивает женщине хот-дог (больше кетчупа и салата, без горчицы) и желает приятного аппетита.
Во второй раз все сложнее. По мощеной дорожке мимо тележки несется парень на велосипеде. В Лунапарке запрещено кататься на велосипедах, и Боб думал об этом напомнить, когда парень резко тормозит, чтобы не врезаться в пожилую семейную пару — они выходят из шатра Тома. Неудачные случайные совпадения, думает Боб словами из недавно прочитанной книги. Велосипед 1 секунду висит в воздухе и начинает переворачиваться. Парень летит в другую сторону, еще немного, и он ударится головой о металлическую ножку скамейки. Боб снова начинает отсчет, на этот раз с цифры "8". Очень красивое число, а еще оно похоже на значки, которыми изрисован шатер Тома. Боб знает, что перевернутая 8 — символ бесконечности, но для него абстракций не существует.
Пробегая расстояние от тележки до скамейки, чтобы успеть перехватить велосипедиста, он успевает мысленно нарисовать красивую кривую от основания до вершины, эта завитушка могла бы закончиться цветком и стать частью узора на ткани, или ровной полосой сверху вниз, и превратилась бы в два пурпурных полукруга. 8 пурпурная, чуть светлее, чем шатер Тома. Но Боб не успевает закончить мысленный рисунок: он уже возле парня и перехватывает его у самой земли, просунув руки под спину.
Незадачливый нарушитель отделывается испугом и долго благодарит Боба, а он с досадой думает о том, что так и не дорисовал цифру.
Том нехороший человек. Или хороший? Боб не знает, но этот вопрос занимает его уже довольно долгое время. Никто другой не волновал его настолько, это странно. Вспоминая Тома, Боб чувствует непонятное будоражащее тепло внутри, приятное и немного тревожное. Обозначить это чувство Боб не может, как ни старается.
Обычно из шатра люди выходят счастливыми, однажды 2 девушки продолжали обсуждать предсказание, пока Боб делал им хот-доги, и он узнал, что одна из них вскоре выйдет замуж, а вторая встретит прекрасного молодого человека и уедет с ним в Нью-Йорк.
Но иногда наружу из шатра выбегают хмурые расстроенные люди, и Боб хотел бы знать, почему.
Однажды к его тележке подходит заплаканная женщина. Она продолжает всхлипывать, когда просит леденец. Обычно конфеты покупают дети, и Боб интересуется, все ли у нее в порядке — так его учила мама.
— Да, — отвечает она, — все прекрасно. Извините.
— А почему вы плачете?
— Это потому что… Предсказатель сказал, что моему мальчику хорошо.
— Вашему мальчику?
— Сэмми погиб год назад.
Боб кивает, потому что не знает, что сказать. Если Сэмми погиб, то как ему может быть хорошо? Смерть — это конец жизни, не-существование, у не-существования не может быть качеств.
Боб протягивает женщине конфету и ждет, пока покупательница перестанет всхлипывать. Зачем Том сказал ей такое? Боб недавно прочитал, что прорицатели отличные психологи и говорят то, что хочет услышать клиент. Неужели она хотела услышать, что ее умершему ребенку хорошо?
Сам Боб предпочитает молчать. Но Том работает в Лунапарке уже несколько лет и каждый день что-то рассказывает посетителям. Интересно, он хороший или все-таки плохой?
На следующий день Боб получает ответ на свой вопрос.
У него случается катастрофа, самая настоящая. Норма — 200 сосисок, ни больше, ни меньше. Если он продает все до закрытия Лунапарка, то просто выключает плиту, выливает воду, моет емкости и выбрасывает остатки салата. Если наоборот, остается несколько штук и булки, то сосиски он отдает сторожу на выходе — тот подкармливает бродячих собак, которые по вечерам сбегаются на площадку перед парком. А рыхлый хлеб Боб крошит на набережной, разглядывая голубей. Птицы его поражают, потому что он, как ни старается, не может понять, что ими движет.
Но в этот день сосиски заканчиваются еще до 13:00. Воскресенье, июнь, на улице тепло, но не жарко, и людей намного больше обычного. Боб стоит, едва дыша, к нему очередь из 12 человек, а он понятия не имеет, что делать.
Том выходит из шатра, подходит к нему, становится рядом и говорит тихонько, склонившись:
— Иди в магазин, Боб. Я разберусь.
— Это мои хот-доги, — бормочет он. — Я должен их продавать.
— Иди за сосисками, Боб, купи побольше, и возвращайся. Я тебя заменю.
— Но я продавец!
— Знаю, — говорит Том, — я постою здесь вместо тебя. Это твоя работа, я просто послежу за тележкой, пока ты не вернешься. Не беспокойся, все будет хорошо.
Мама тоже говорила, что все будет хорошо.
— А салат? — спрашивает Боб. — Салата нет!
— Хот-доги без салата тоже вкусные.
Боб топчется 1 минуту, а потом снимает фартук, достает из ящика тележки сумку и идет к выходу, не оглядываясь.
Когда он возвращается назад, растерянный и испуганный, Том все еще стоит около тележки. Люди смеются, сбившись в стайку, он им что-то рассказывает, и Боб не знает, стоит ему обождать окончания их беседы или все-таки лучше вернуться на рабочее место.
— А вот и наш дорогой продавец! — говорит Том и машет ему рукой.
Люди поворачиваются, смотрят, и от этого становится совсем не по себе. А вдруг Том рассказывал им о нем, о Бобе? В школе дети часто смеялись и обзывали его дураком, а позже мама гладила Боба по голове и приговаривала, что он не глупый, а особенный, но ему все равно было ужасно обидно.
— Ты все купил? Тут целая толпа голодных посетителей. Я сказал, какие вкусные у тебя хот-доги, и собралась куча желающих попробовать, — шепчет Тот ему на ухо, и от этого становится щекотно в шее.
— Правда вкусные? — спрашивает у Боба женщина в строгом костюме и с очевидно острым слухом.
— Не знаю, — отвечает он. — Я их не пробовал.
— Как не пробовали? Вы продаете хот-доги и ни разу их не пробовали?
— У меня аллергия на глютен, — произносит он заученную фразу; на самом деле у Боба не аллергия, но мама предложила называть непереносимость именно так. — Глютен - это белок, который содержится в семенах злаковых растений: в пшенице, ржи, овсе и ячмене. Мне нельзя есть хлеб. Но сосиски состоят только из мяса, жира, соли, перца, аскорбиновой кислоты, сухого молока и картофельного крахмала. На 100 грамм 15 грамм жира, калорийность…
Боб умолкает, когда Том кладет ладонь ему на плечо и улыбается покупательнице, уточняя:
— Простите, мэм. Вы будете хот-дог или нет?
— Буду, — говорит она, глядя на Боба неодобрительно.
Сначала он достает антибактериальный гель для рук, салфетки и тщательно протирает каждый палец. Ждет, пока Том догадается вернуть фартук, надевает его, завязывает, и только после этого достает пакет с замороженными сосисками из сумки.
— Кетчуп, горчица, майонез?
— Все.
Привычные движения успокаивают. Боб делает еще 7 хот-догов, каждый раз немного расстраиваясь из-за отсутствия салата в лотке, но в итоге приходит в себя.
Том еще недолго стоит, смотрит на него и едва заметно улыбается.
Боб решает, что Том все-таки хороший человек.
Теперь он на выходных покупает на 50 сосисок и булок больше и делает в 1,5 раза больше салата коул-слоу. Обычно этого хватает до вечера, а для Налогового ведомства Боб откладывает 25 долларов 50 центов.
Как-то вечером он заходит к соседке миссис Грей, чтобы занести купленное для нее молоко. По четвергам Боб покупает для нее молоко, а для миссис Линдли — йогурты. В доме пахнет свежей выпечкой, и он грустно вздыхает. Мама умела печь булки из безглютеновой муки, но мама умерла, а больше этого никто не умеет.
— Хочешь кусочек пирога, Роберт? — спрашивает миссис Грей.
— Мне нельзя.
— Какая жалость! — сетует старушка. — Некого угостить. Испортится.
— А хотите, я его продам? — спрашивает Боб, радуясь своей находчивости.
— А ты сможешь?
— Я продаю хот-доги и конфеты, могу продавать пироги.
— Замечательно! Тогда сейчас, обожди минутку, я его заверну.
Через 60 секунд Боб стоит у дверей, а миссис Грей все еще заворачивает пирог в бумагу. И от того, что она ошиблась со временем, Бобу нехорошо: тут же появляется желание выйти за двери и пойти домой. Мама говорила, что так поступать нельзя, поэтому он терпит.
Миссис Грей советует продавать пирог по 2 доллара за кусок, из которых 50 центов будет его, и Боб согласно кивает 6 раз.
Посетители удивляются, увидев на его тележке тарелку с пирогом, но к вечеру раскупают все, остается только 1 кусок. Боб не уверен, что этим можно кормить птиц, поэтому стоит, дожидаясь Тома, 38 минут. Тот выходит из шатра, выключает гирлянду и замечает Боба.
— Привет, приятель! Что ты тут делаешь?
— Жду, — говорит Боб и протягивает ему кусок пирога на салфетке. — Это тебе.
— За что?
— Приятного аппетита, — отвечает он невпопад, разворачивается и с легкой душой уходит.
На следующей неделе миссис Грей, посоветовавшись с соседками, решают готовить пироги на продажу. Боб не знает, как ей отказать, поэтому просто слушает и запоминает. Старушки его пугают, спорить с ними Боб бы никогда в жизни не осмелился.
Неделю спустя рядом с его тележкой появляется стол, покрытый клеенчатой скатертью в клеточку, на котором расположились: 3 тарелки с пирогами, 1 поднос с булочками и коробка с леденцами по 10 центов.
Боб думает, что их затея провалится, но посетителям нравится, и пироги расходятся почти все в первый же день. Хот-догов теперь покупают меньше, и он делает пересчет. Получается, что пироги даже выгоднее, хотя ему всегда хватало денег. Но если вдруг появятся лишние, то Боб сможет купить новую тележку, побольше.
Он снова ждет Тома и отдает ему 4 оставшихся куска. Тот благодарит и улыбается, и в сумерках его зубы кажутся крупными и белыми, как цифра "10".
В июле очень жарко, люди приходят ближе к вечеру, и Боб просит миссис Грей приносить пироги к полудню, а не рано утром.
Теперь к нему наведываются перекусить работники Лунапарка, даже директор Угрюмый Джим. Боб покупает сумку-холодильник и загружает ее газировкой в бутылках (по 60 центов), а со склада кто-то из рабочих приносит электрическую кофеварку. Возле тележки появляется большой мусорный бак для стаканчиков и оберточной бумаги. Боб не особенно радуется переменам, тем более, что ему приходится собирать мусор, а после этого обязательно нужно протирать руки гелем. Но зато он теперь чаще видит Тома, иногда тот даже не в пурпурной, в цвет шатра, мантии, а в обычной одежде. Насколько Боб в курсе, злодеи не носят джинсы и футболки и не загорают, а у Тома сильные загорелые руки. Наверное, он не злодей.
Аманда, она тут подрабатывает на каникулах, как-то в шутку спрашивает, не против ли Боб пригласить ее на свидание.
— Куда? — спрашивает он.
— Тебя кадрят, друг, — говорит с ухмылкой Чарли, который обычно исполняет роль Микки Мауса. Сейчас вторая голова у него подмышкой, и Бобу кажется забавным, что голов может быть 2 одновременно. — Аманде нравятся смазливые блондины, особенно такие покладистые, как ты. Она у нас эстет.
— Я не блондин, у меня цвет волос "золотистый шатен", я сверял по таблице красок для волос.
— Так ты согласен?
— Я спросил, куда Аманда хочет пойти.
— А ты, типа, переборчивый?
— Я не люблю людные места. И кинотеатры, там слишком громко и воняет. И в ресторанах обычно еда, которую я не люблю.
— А какую еду ты не любишь?
— Заткнись, Чарли, — говорит ему Аманда. — Бобби, мы пойдем, куда захочешь ты.
— Правда? — улыбается он.
— Да. Назови место.
3 дня спустя Бобу плохо. Он стоит, зажимая руками живот, и понимает, что его сейчас вырвет.
Том, проходя к шатру, останавливается, оборачивается поздороваться и тут же подбегает, глядя широко раскрытыми глазами.
— Что случилось? Тебе плохо?
— Живот болит, — говорит он. — Наверное, я съел глютен.
— Как ты мог его съесть?
— Мы с Амандой были на свидании. Играли в "угадай еду", она завязала мне глаза платком, а я угадывал, что она засовывает мне в рот. С нами был Чарли. Мы ходили в боулинг. Я выиграл 1 партию. А потом была игра "угадай еду".
Боба сгибает пополам, и он падает на колени. Резь в животе настолько сильная, что на глазах выступают слезы.
Том что-то бормочет под нос, помогает ему встать и сообщает, что отвезет его домой. Боб протестует, но Том не слушает — подставляет мусорную корзину, когда Боба рвет, и вытирает салфеткой его лицо после.
У Тома оказывается большая машина, почти грузовик. В салоне куча какого-то хлама: игральные карты, дудки, пачка переводных картинок, на сиденье лежит большая мексиканская шляпа — сомбреро, вспоминает Боб.
— Какой у тебя адрес?
Боб отвечает, Том помогает ему пристегнуться и выруливает со стоянки. Машина едет мягко, не то что автобус, который подбрасывает на каждой выбоине.
— У тебя есть лекарства? — спрашивает Том.
— Да. Дома есть лекарства. У меня много лекарств. Есть лекарства от кашля, от головной боли, мазь от ожогов, мазь от укусов, — он продолжает перечислять, и Том не перебивает, выслушивает весь список.
А приехав, помогает открыть двери, забрасывает его руку себе на плечо и заводит Боба внутрь. Том очень сильный. И плечи у него широкие.
— У тебя хорошо, — говорит он, усадив Боба в кресло и осмотревшись. — Где аптечка?
Боб не знает, почему Том о нем заботится. Обычно люди не замечают проблемы окружающих. Тем более, если что-то нехорошее случается с Бобом.
Том уезжает 2 часа 47 минут спустя, только убедившись, что с ним все в порядке, а живот больше не болит, и возвращается в 15.15 (Бобу нравится эта цифра).
Боб открывает двери и видит не только Тома, но и Чарли с Амандой. Чарли совсем зеленый и дышит очень поверхностно, а у Аманды заплаканные глаза. Том встряхивает их за воротники, как котят, и тихо говорит:
— Вперед.
— Извини, — первой начинает Аманда. — Извини, Бобби, я не хотела! Я вообще не собиралась звать с нами Чарли, но он!..
— Правду, — прерывает ее Том, снова встряхивая обоих.
— Я проспорила, — говорит она после паузы в 12 секунд. — Проспорила, поэтому пригласила тебя на свидание.
Боб пожимает плечами. Он отлично сознает, что его вряд ли кто-то позовет на свидание просто так. Ему же 26 лет, он уже не ребенок.
— Извини, — продолжает она, чуть не плача. — Я не думала, что все так обернется!
— Конечно, не думала, — кивает Том, разжимая правый кулак. — Можешь идти, — но Аманда продолжает стоять, глядя на Боба.
Том перестает ее замечать, словно Аманда испарилась, и подталкивает Чарли вперед. Голова того качается, как у игрушки, которую Боб видел в витрине магазина на центральной площади.
— Теперь ты, герой, — говорит Том вполголоса, и от этого тона у Боба по рукам и груди бегут мурашки.
— Я думал, что ты пошутил насчет аллергии. Ну какая аллергия на хлеб! — бубнит тот. — Просто проверить решил.
— Я не умею шутить об аллергиях, — говорит Боб. — Только о воздушных шариках и еще о президенте, который перепутал страны.
— Извиняйся, — рычит Чарли на ухо Том. — Так, чтобы я поверил, не то всю жизнь будешь чувствовать себя так, как Боб этим утром.
— Извини-и, — тянет тот. — Я больше не буду.
— Все, — Том отпускает и его. — Оба — с глаз долой.
Аманда и Чарли уходят, едва перебирая ногами, как старики.
Боб думал, что Том имел в виду "сейчас с глаз долой", но на следующий день Угрюмый Джим сообщает между поеданием пирога и порцией кофе, что эта парочка уволилась. Впрочем, Бобу все равно. Он смотрит на глянцевых лошадок и улыбается. Теперь он уверен, что нравится Тому.
Вечером, когда на карусели зажигаются огни, Боб подпевает "Янки дудл", льющейся из колонок, а потом вдруг замечает, что покупательница смотрит на него со странной улыбкой.
— Что-то не так? — спрашивает Боб. — Я испачкался?
— Нет, — качает она головой, — нет, вы выглядите так, словно влюблены по уши.
Боб не влюблен. Он читал, что влюбленность — это когда бабочки в животе и хочется летать, а у него внутри определенно нет никаких бабочек, да и летать пока не тянет. Он бы наверняка понял.
— Нет, я не влюблен.
— Извините. Это не мое дело.
Боб поливает сосиску кетчупом и краем глаза замечает, как на "Веселом поезде" вагончик съезжает с рельс, кренится, за ним соскальзывает следующий и вот-вот упадет и третий. Если их не задержать, то пассажиры разобьются — до земли футов 20, а на сиденьях дети. 9 малышей.
Он разжимает ладони — бутылка с кетчупом и хот-дог летят под ноги — и закрывает глаза. Цифра "7" очень простая. Завитушка вверх, ровная линия вправо, и Боб ведет ее медленно, представляя аквамариновую зелень моря, потом приоткрывает глаза и понимает, что ничего не сможет сделать. Он задержит вагончики, но там, внизу, некому их поддержать и поставить, для этого нужна специальная машина или кран. Боб зажмуривается и медленно-медленно ведет аквамариновую линию вниз. Следом изгиб шестерки, она светло-голубая. "5" — ярко-красная, "4" — оранжевая, и Боб вырисовывает цифры долго, очень медленно, сколько может. На 3, 2 и 1 его уже трясет от напряжения. Болят ладони из-за того, что он сжал их слишком крепко, ноет челюсть, в шее сзади простреливает болью, но Боб терпит. Нужно спасти детей.
— Уже все, — раздается мягкий шепот, и он открывает глаза.
Музыка сразу же оглушает звуками "Веселого Рождества", хотя до зимы еще 4 месяца. Том стоит рядом, обняв его за плечи, а женщина, которая хотела хот-дог, ушла. В месте, куда должны были упасть вагончики, толпятся люди, некоторые из них в форме.
— Все?
— Да, все в порядке. Аттракцион остановили, детей вытащили. Джим разбирается со страховиками и полицией. Ты молодец. Ты все сделал правильно.
Боб чувствует, как внутри все сжимается от страха. Мама просила не рассказывать о чудесах другим людям. "Мало кто поймет", — говорила она.
— Не бойся,— улыбается Том. — Я тоже кое-что умею. Не хочешь сегодня закончить пораньше?
— Закончить… — он растерянно смотрит на свою тележку и стол с пирогами. Боб страшно устал, но нужно продать весь товар. — Я не могу.
— Давай попросим Кейти продать остальное. Она давно хочет сменить свой жутко жаркий меховой костюм на твой желтый передник.
— А я?
— Джим сказал на собрании утром, что собирается открыть кафе. Пироги миссис Грей и ее подруг очень вкусные, некоторые приходят в парк только ради них, и Джим сказал, что благодаря тебе у нас больше посетителей. В кафе можно будет продавать сладости и попкорн. Или картошку-фри. Или пончики. Что захочешь.
— Хочу, — отвечает Боб, подумав. — Оно будет белое с желтой вывеской.
— Отлично, — улыбается Том. — Пойду позову Кейти, пусть привыкает.
Когда Боб заходит в шатер Тома, то задерживает дыхание. Он ожидал увидеть свечи, черепа и сосуды с диковинными животными в формалине, как показывали в одном сериале про ведьм, но внутри только стол с хрустальным шаром, по которому пробегают голубые искры, а вокруг стоят стулья, кресла, табуретки, все разные: от низкого пуфика до широкого диванчика на толстых ножках напротив входа. И что удивительно: снаружи гремит музыка, а стоило зайти, и ничего не слышно — ни этого грохота, ни разговоров посетителей.
В шатре пахнет чем-то странно знакомым. Боб втягивает носом воздух и понимает, что это запах кардамона.
— Присядем? — Том указывает на небольшую бордовую софу. — Ты ведь раньше сюда не заходил?
Боб не отвечает — не видит смысла. Том же знает, что нет.
Они садятся на софу, и места на ней настолько мало, что приходится прижаться друг к другу локтями и бедрами.
Том улыбается.
— Хочешь узнать свое будущее? — спрашивает он и берет ладонь Боба в свою.
— А ты можешь его рассказать?
— Да. Если ты не против. Но я всегда говорю только правду, ты готов ее услышать? Я всем посетителям задаю этот вопрос, и почти все говорят, что готовы, но на самом деле люди очень боятся правды. Некоторые уходят разочарованными.
Боб кивает, потому что теряет слова: в горле пересохло и сердце стучит часто-часто. Том, сидящий настолько близко, вызывает странную смесь ощущений в шее и в животе.
— Тогда, — Том поглаживает его ладонь большим пальцем, — скажи, какого будущего ты хочешь?
— Не знаю, — отвечает он, качнув головой. — Я не умею видеть будущее.
— Я уверен, что сейчас тебя поцелую. Ты не против?
Боб вспоминает все те 3 поцелуя с девушками, которые у него были, и понимает, что целоваться с Томом наверняка будет намного приятнее. А мама говорила, что людей нужно любить независимо от их цвета кожи или религии. Всех без исключения. Боб очень хочет любить Тома. Кажется, уже любит, хотя бабочек по-прежнему не чувствует.
— Хорошо, — говорит он. — Думаю, мне понравится.
Том прижимается губами к его щеке, и Боб вдруг понимает, что впервые в жизни ему действительно хочется улыбнуться. Не в ответ или из вежливости, а просто так. Он закрывает глаза и мысленно рисует цифру "0", потому что хочет, чтобы Том целовал его целую вечность, похожую на цифру "8".
-
-
25.07.2011 в 04:16Спасибо.
-
-
25.07.2011 в 10:46-
-
25.07.2011 в 12:20и у меня сложилось впечатление, что Вы уже писали здесь, в прошлый тур и, если я права, то очень рада снова встретиться с вашими произведениями))
-
-
25.07.2011 в 12:59Образ Боба очень убедительный. И атмосфера очень хорошая.
-
-
25.07.2011 в 15:57Спасибо автору!!!
-
-
25.07.2011 в 16:26и у меня сложилось впечатление, что Вы уже писали здесь, в прошлый тур
Если вы подозреваете в авторстве Dr. Jekyll, то мимо, я - не он
Лисы по ту сторону дождя, спасибо! Боб поселился в моей голове и отказывался уходить, пока история не будет написана.
Дио, это вам спасибо за отзыв!
-
-
25.07.2011 в 16:29я - не он Тогда я еще более рада)) Потому как появился еще один автор, которого я удовольствием почитала бы еще, браво, у вас получилась очень теплая атмосфера - теперь еще хочу
-
-
25.07.2011 в 17:22Боб молодец) Пусть Том его ещё раз поцелует, от меня)
-
-
25.07.2011 в 17:27-
-
25.07.2011 в 20:18-
-
25.07.2011 в 23:12Увы, ничего подобного у меня нет, поскольку мистика - не мой жанр. Спасибо большое за комментарий!
Лисы по ту сторону дождя, я передам обязательно
Далиа, спасибо. Просто заявку заняли перед носом буквально, и выставлять в конкурс, когда у второго автора будет что-то подобное, не хотелось. Если бы заказ был абстрактнее - да, а так наверняка будет очень похожий текст. Если будет
Июлья, спасибо большое! Тут заявка такая, ужасно милая и добрая, нельзя было написать недобрый.
-
-
25.07.2011 в 23:32-
-
26.07.2011 в 00:06-
-
26.07.2011 в 02:20-
-
26.07.2011 в 10:19спасибо автор!!!
-
-
26.07.2011 в 11:46-
-
26.07.2011 в 14:50-
-
26.07.2011 в 18:56-
-
26.07.2011 в 23:57-
-
27.07.2011 в 05:06Очень понравилось! Очаровательная история!
-
-
27.07.2011 в 12:18-
-
27.07.2011 в 14:49-
-
27.07.2011 в 21:34-
-
28.07.2011 в 09:24Спасибо вам большое!
Фереште Только я не поняла, откуда слэш.
Отношение Тома к Бобу всю дорогу - это не забота просто доброго человека, это чувства. Жаль, что у меня не вышло показать это так, чтобы было понятно, откуда слеш.
-
-
31.07.2011 в 15:10-
-
31.07.2011 в 21:29-
-
07.08.2011 в 16:05-
-
10.08.2011 в 22:08читать дальше
Этот мир замечательный. Такой добрый, светлый и очень особенный. Герой особенный - это понятно. Но ещё больше мне понравилась история вокруг него, отношение Тома, то, как он отреагировал на "шутки" других людей, как помогал и поддерживал.
Самая большая ценность - это видеть мир, в который хочется верить, в котором хочется жить.
Спасибо большущее. Он просто замечательный.
И да, создать мир для добрых людей с правильными отношениями, в который/ые можно поверить, - это всегда выше всяких похвал.
-
-
10.08.2011 в 22:15И на здоровье. Рада, что ты его прочитала.
-
-
10.08.2011 в 22:21Суть в том, кто и как видит этот мир, на что смотрит. Мне нравится смотреть твоими глазами - тогда в людях видишь лучшее. Это вдохновляет.